Шеннон Дрейк - Среди роз
Потрясенная и растерянная, Женевьева смотрела на него широко раскрытыми глазами. Ее щека горела от удара, на глаза навернулись слезы. Значит, Тристан решил, что это она похитила бумаги! Что она рылась в сундуках в его доме… собиралась упрятать его за решетку. Он счел ее лгуньей, а ее любовь — притворством.
— Тристан!
В ее крике было столько муки, что он застыл. Ему нестерпимо хотелось поверить Женевьеве, помочь ей подняться, сжать в объятиях, стереть слезы и прильнуть к ее губам.
Нет! Она еще раз обманула его, обвела вокруг пальца, пользуясь своей красотой как оружием! Как глупо было, что он опять уступил страсти!
— Леди, вы слишком часто предавали меня.
— Это неправда, Тристан!
— Так в чем же дело? — Он вцепился в ее плечи.
В глазах Женевьевы сверкали слезы. Она развела руками. Стоит сказать, что виновник случившегося — Гай, и Гай будет обречен. Но даже это не спасет ее от гнева Тристана — он отомстит за встречи с Гаем. Помощи ждать было неоткуда.
— Тристан, умоляю…
— Говори, Женевьева!
— Не могу…
Он оттолкнул ее. В эту минуту заплакала проголодавшаяся Кэтрин. Сердце Женевьевы сжалось от боли. Как же она устала! У нее не было сил даже пошевелиться, а уж тем более подойти к дочери.
Тристан вскочил, вынул Кэтрин из колыбели и понес ее к двери.
Женевьева встревоженно посмотрела на него.
— Тристан! — Она бросилась за ним, но натолкнулась на ледяной взгляд. Слезы струились по ее щекам. — Что ты делаешь?
— Леди, вы недостойны воспитывать Кэтрин.
— Но она моя дочь!
— И моя, мадам.
— Тристан, ради Бога! Не будь таким жестоким! Сжалься, не отнимай ее у меня! — Упав перед ним на колени, она склонила голову. — Господи, Тристан, делай со мной все, что хочешь, только оставь ее мне!
Тристан молча смотрел на склоненную белокурую голову. Больше всего на свете он желал бы поверить ей, мечтал, чтобы она доказала свою невиновность. Ему хотелось заключить Женевьеву в объятия — он любил ее всем сердцем. Ему казалось, что его сердце истекает кровью.
Глаза Тристана затуманились. Аромат Женевьевы опьянял его. Она склонилась в мольбе к его ногам. Кэтрин громко расплакалась.
Тристан протянул жене руку и помог подняться. Отдав ей дочь, он услышал жаркие, сбивчивые слова благодарности.
Тристан наблюдал, как Женевьева легла вместе с ребенком в постель, как малютка обхватила набухший сосок, и это приводило его в трепет.
Наконец, овладев собой, он вышел.
Глава 25
— Поднимаю тост! — провозгласил мистер Кроули, золотых дел мастер. — За город Иденби! И за его основателя — лорда Тристана де ла Тера!
Ему ответил хор голосов. Купцы и ремесленники, собравшиеся в зале, дружно подняли кубки. Тристан, сидевший во главе длинного стола, с улыбкой передал бумаги сэру Хамфри — он уже решил, что лучшего мэра ему не найти. Поместье сэра Хамфри располагалось у границы нового города; жители знали и любили его. Он сражался и трудился вместе с ними, пользовался доверием и уважением.
— Благодарю вас, джентльмены! — Тристан поднял бокал. — И желаю всем вам процветания!
Появившийся Грисвальд кашлянул, и жители только что основанного города Иденби поставили кружки и начали покидать зал. Однако сэр Хамфри медлил у камина. Тристан устроился в кресле перед огнем, вытянул ноги и, медленно потягивая вино, ждал, когда сэр Хамфри заговорит — несомненно, он хотел замолвить слово за Женевьеву.
— Мы очень признательны вам, Тристан.
— Благодарю.
— Вы проявили необыкновенное великодушие и милосердие по отношению к врагам. Мне вы вернули дом. Темкин получил место управляющего и снова стал свободным человеком. Леди Эдвина и Джон счастливы в браке. Все это…
— Все это я уже слышал, — нетерпеливо перебил его Тристан. Он нахмурился и подлил себе еще вина. Сколько болтовни! К чему? После приезда в Иденби Тристан трижды решал повидаться с Женевьевой. Три раза он подходил к двери, переступал через порог и, борясь с желанием, требовал от нее объяснений.
И каждый раз она молча опускала голову: Леди Иденби вновь стала его пленницей, а Тристан занял главную спальню замка.
Часто он размышлял о том, что ему живется ничуть не лучше, чем Женевьеве. Бессонными ночами Тристан ходил по спальне, изнывая от боли, и мечтал о ней. Ему представлялось, как он держит Женевьеву в объятиях. Однако Тристан хотел не покорности, а любви — от женщины, которая снова предала его.
Он усмехнулся, понимая, что Женевьева завладела его душой с первой же встречи. Тристан поставил бокал на стол так резко, что стекло чуть не хрустнуло, и поднялся, решив избавиться от наваждения. Не глядя на сэра Хамфри, он подошел к лестнице и крикнул:
— Джон, спустись вниз!
Через несколько минут появился Джон и с любопытством взглянул на Тристана — такой беспечности в голосе друга он не слышал уже давно.
— Джон, идем! Пирс открыл постоялый двор у самой границы города. Пойдем, выпьем эля и пожелаем ему удачной торговли! — Он обернулся к сэру Хамфри: — Не хотите ли присоединиться к нам, сэр?
— Нет, спасибо.
— Тристан… — начал Джон.
— Мне не терпится напиться — так, как бывало прежде. — Тристан дружески обнял его за плечи.
— Утопить свои печали, — подсказал Джон.
— Нет, просто забыть о них! Найти утешение в кружке эля — и, может статься, в объятиях пылкой молодой плутовки! Идем!
Тристан помахал рукой сэру Хамфри и велел Мэтью подать лошадей. Джон последовал за ним: он старался не оставлять Тристана в одиночестве. На пороге он обернулся к сэру Хамфри:
— Будьте добры, передайте моей жене, что я изо всех сил пытаюсь поймать тигра за хвост.
Сэр Хамфри кивнул, а Джон прибавил шагу, догоняя Тристана.
— Мне ясно, что ты не желаешь говорить с Тристаном, но не понимаю, почему ты отмалчиваешься со мной! — сетовала Эдвина. Женевьева раздраженно ходила по комнате. Держа на коленях маленькую Кэтрин, Эдвина думала, что она вырастет настоящей красавицей — у девочки глаза Тристана и тонкие черты матери. В последнее время Эдвина посматривала на Кэтрин с особой нежностью, поскольку надеялась подарить Джону малыша. С племянницей она спорила потому, что с душевной болью видела, как страдают Женевьева и Тристан.
— Нам не о чем говорить, Эдвина. — Женевьева вздохнула. — Ты обо всем расскажешь ему.
— Но я же твоя тетка! Мы родные люди!
Женевьева устало усмехнулась и посмотрела на Эдвину.
— Прости, но я не могу доверять тебе, поскольку ты всегда поступаешь так, как считаешь нужным. Вместо того чтобы помочь, ты можешь мне навредить.
