Сюзанна Энок - Грех и чувствительность
Валентин ощутил, как она достигла оргазма, услышал ее дрожащий вздох. Ускорив собственные движения, он присоединился к ней, затем прижал девушку к своей груди, и Элинор безвольно опустилась на него.
Валентин приподнял ее подбородок пальцами, нежно поцеловал в губы.
– Теперь ты должна выйти за меня замуж, – прошептал он.
– Нет, не должна, – ответила девушка. – Но я подумаю об этом.
– Разве ты не украл что-то более скромное? – спросила Элинор, изгибаясь, чтобы посмотреть через плечо на Валентина, пока он застегивал сзади ее шелковое голубое платье.
– Зачем бы я стал это делать? – ответил тот, и нежная усмешка, которая не сходила с его губ все утро, стала еще заметнее. – Кроме того, было темно, и ты пыталась кастрировать меня.
Благодарная за то, что не сумела сделать это, Элинор наклонилась вперед, чтобы покопаться в дорожной сумке. Они остановили карету только раз, и только на то время, чтобы переместить ее багаж в отделение для пассажиров, чтобы Элинор смогла одеться.
– Здесь нет ни одной вещи, предназначенной на что-то другое, кроме бала. Думаю, что ты выбрал каждое платье от мадам Констанцы, которое у меня есть, и больше ничего.
– Ты едва ли можешь винить меня за это, моя дорогая.
– Но что насчет завтрака? Ты ожидаешь, что я надену это платье?
– С моей точки зрения, тебе вообще не нужно ничего надевать.
– Я уверена, что все владельцы гостиниц оценят это.
– Я оценю, и именно это считается. – Маркиз отодвинул занавеску, ненадолго выглянув из окна на проносящуюся мимо сельскую местность. – Так или иначе, мы не станем задерживаться нигде слишком долго.
– Ты боишься, что я передумаю? – Ранее Элинор сказала ему правду; она могла непоправимо испортить себе репутацию к этому моменту, но если ее избранник не понравится Мельбурну, то герцог все еще мог отослать ее прочь из Лондона, запретить возвращаться туда и никогда не позволять ей выйти замуж. Валентин значительно сузил ее возможности, но когда она дремала на его плече на рассвете, то уже не могла сердиться на него.
Все это было замечательной путаницей, но он, кажется, застрял там вместе с ней. И этот факт уже сам по себе, подтолкнул девушку к тому, чтобы просто наслаждаться приключением. По крайней мере, одна вещь, которую Валентин сказал ей, была абсолютной правдой; никто не мог заставить Элинор ощущать себя такой свободной, такой полной надежд, как это делал он. Она любила его. И до тех пор, пока реальность не обрушится на ее плечи, девушка позволит, чтобы этого было достаточно. На протяжении многих недель она только воображала – и желала и надеялась – что Валентин будет тем мужчиной, кандидатуру которого она серьезно сможет рассматривать в качестве жениха; очевидно, она задолжала огромное количество благодарностей этому отцу Майклу, кто бы он ни был.
– Я боюсь, что твои братья выследят нас. С моей стороны будет дурным вкусом убить одного из твоих близких родственников перед нашей свадьбой.
Элинор посмотрела на него. Валентин произнес эти слова в шутку, но у нее было более чем основательное подозрение, что маркиз был совершенно серьезен. Трепет пробежал по ее телу. Обессилела она или нет, но девушка никогда не ощущала себя такой… живой, как сейчас. Маркиз возбуждал и удивлял, и доставлял ей удовольствие, но он был прав насчет возражений ее братьев. С репутацией Валентина, одновременно тяготеющей к нарушению правил приличия и распутству, Мельбурн никогда не согласится на брак между ними, и он сделает все, что в его власти, чтобы остановить их, как только осознает, куда и с кем уехала его сестра.
– Давай вообще не будем останавливаться, – предложила Элинор.
Валентин притянул ее к себе и поцеловал.
– Я думаю, что мы можем позволить себе несколько минут, чтобы поесть и сменить лошадей. Мельбурн встал с постели всего лишь час назад или около того.
– И ему все еще нужно выяснить, куда я уехала.
– Ну, я думаю, что у него могут быть кое-какие идеи по этому поводу, – пробормотал Валентин, стараясь выглядеть робким.
Элинор нахмурилась. Этот его взгляд обеспокоил ее.
– Что ты имеешь в виду?
– Я оставил записку. На твоей постели.
Она похолодела.
– Зачем ты это сделал?
– Потому что я не хотел, чтобы герцог подумал, что тебя утащил какой-нибудь незнакомец, и еще потому что, кроме того, чтобы заблаговременно попросить его разрешения, это был наиболее джентльменский поступок.
– Понимаю. И это не имело ничего общего с тем, что ты хотел, чтобы они погнались за нами?
Он пожал плечами.
– Эта мысль приходила мне в голову. Но это приключение для тебя, которое ни один из нас не может сейчас контролировать.
– Ты опасный человек.
– Спасибо.
Она нахмурилась.
– Это бы не комплимент.
Несмотря на тот факт, что она была бы счастлива нестись в Шотландию без каких-либо остановок, Элинор пришлось признать, что возможность размять ноги будет просто восхитительной. И какая-то ее часть, горячая и безнравственная, хотела провести всю ночь с Валентином Корбеттом, растянувшись на отличной, мягкой кровати. Мысль о том, что через два дня она сможет свободно делать это каждую ночь до конца жизни, заставила ее задрожать от восторга и неописуемого предвкушения.
– Пенни за твои мысли, – прошептал Деверилл, вручая ей блестящую монетку.
Девушка зажала ее в руке.
– Я все еще до конца не могу поверить, что вчера утром смирилась с тем, что… буду покорной, – медленно проговорила Элинор, надеясь, что проницательный маркиз осознает, что она может принять все это приключение, и даже безрассудную смелость, с которой он это сделал, но при этом не хотела, чтобы ее спасали. С другой стороны, она смирилась с тем, что будет подчиняться правилам приличия, как только Себастьян приказал ей сделать это – так что, возможно, она нуждалась в спасении. – Как я могла сдаться? Как я могла просто решить, что у меня есть все, чтобы быть счастливой? – пробормотала девушка.
Валентин накрыл ее пальцы своими.
– Вчера утром я повсюду следовал за Трейси, желая увидеть, пошлет ли за ним Мельбурн, и когда он это сделает. Я хотел вызвать его на дуэль, застрелить его, задавить его, все, что угодно, чтобы только не дать ему увидеться с тобой. И этим удержать тебя от того, чтобы он настолько понравился тебе, что ты согласилась бы выйти за него замуж.
Слезы выступили у нее на глазах. Кажется, иногда мечты на самом деле могут сбываться. Или Элинор просто отчаянно надеялась на это – ради них обоих.
– Ты всегда нравился мне, Валентин, ты же знаешь, – прошептала она.
– Я знаю. И большую часть времени я не могу понять, почему. – Он снова улыбнулся. – Но как ни странно это звучит, ты заставила меня захотеть стать этим человеком. Тем, кто нравится тебе.
