Джейн Фэйзер - Непокорный ангел
— А где сэр Дэниел?
— С королем, — сказала Генриетта. — Я поеду к нему, но хочу быть уверена, что дети в безопасности.
— Я помню, что было в прошлый раз, — сказала Доркас. — Сэр Дэниел был очень недоволен, когда ты ушла из дому без его разрешения.
Казнь Карла Стюарта… Как это было давно. Генриетта печально покачала головой:
— Может быть, на этот раз он не будет сердиться, Доркас, хотя я поеду в любом случае. Говорят, что сражение состоится при Вустере.
— Да, — мрачно подтвердила Доркас. — Тебе потребуется два дня, чтобы добраться туда. Лучше бы остаться здесь, пока мы что-нибудь узнаем. У городских глашатаев в эти дни много работы. Они выкрикивают новости с крыш домов… и большинство из этих новостей достаточно мрачные, — добавила она. — Кромвель собирает народное ополчение, и лишь немногие примкнули к шотландским войскам… захватчикам, как их называют, хотя шотландцев ведет его величество король.
Сторонники короля проиграют сражение. Генриетта сердцем чувствовала это и была уверена, что Дэниел думает так же. Но он должен выполнить свой долг до конца. Только смерть могла остановить его…
— Я уеду в Оксфорд завтра, Доркас, — сказала Генриетта. — Не могу сидеть здесь и ждать новостей.
Генриетта выехала на рассвете. Миновав Лондон, она выбралась за город на дорогу, ведущую в Оксфорд. В Хенли она узнала, что сражение должно состояться сегодня под Вустером.
Нет, она не перенесет смерти Дэниела, и поэтому с ним ничего не должно случиться.
Генриетта продолжала путь, останавливаясь в деревушках, чтобы узнать последние новости, но, кроме слухов и домыслов, ничего не было известно. Крестьяне работали в поле. После работы женщины собирались на лужайках, а мужчины около таверны. Часто к ним присоединялись фанатичные проповедники, которые предрекали адский огонь и слали проклятия тем, кто присоединился к изменникам, восставшим против сил добра. Слушатели что-то невнятно бормотали или молчали, настроение народа было неопределенным.
Генриетта въехала в Оксфорд к концу дня. До начала длительной гражданской войны в 1640 году население города поддерживало короля. В первые годы войны королевская казна в значительной степени пополнялась за счет Оксфордского университета. Теперь же в городе царила атмосфера страха и всеобщей напряженности.
На третий день пути ее лошадь начала дрожать от усталости, и Генриетта направилась к небольшому постоялому двору, где на холодном ветру, несущем дыхание осени, поскрипывала вывеска, изображающая медведя с трезубцем. Лошадь опустила голову и тяжело дышала сквозь ноздри. Генриетта спешилась, терзаемая угрызениями совести.
Постоялый двор был забит людьми, но для одинокой путешественницы нашлось место, а ее лошадь отвели в конюшню. Хозяин понял, что у женщины что-то случилось, раз она путешествует без сопровождения, но ничего не сказал. Времена такие, что лучше ни о чем не спрашивать, а деньги у леди ничуть не хуже, чем у других.
Генриетта настолько устала, что не могла есть, однако заставила себя проглотить суп с хлебом. Тошнота, которая мучила ее последние два месяца, по какой-то причине прекратилась, и она подумала, что, вероятно, весь ее организм сосредоточился сейчас на одной цели. Она чувствовала только тревогу, усталость и решимость. Симптомы беременности были излишними.
Гэрри спала без сновидений, и ее не беспокоил даже храп соседки — толстой жены местного фермера, которая ехала к сестре, чтобы помочь ей при родах. Сражение, которое проходило в шестидесяти милях отсюда, интересовало ее постольку, поскольку оно могло помешать путешествию.
Шум на улице не разбудил Генриетту, и она проснулась только тогда, когда ее соседка села на постели и закричала:
— Господи помилуй, что это? Пожар?
Генриетта вскочила и подбежала к открытому окну, выходящему на широкую улицу Святого Джайлса. Внизу толпа людей в плащах, накинутых поверх ночной одежды, двигалась по направлению к площади Карфакс. Слышались крики: «Поражение… Великая победа… Боже, спаси его величество». Толпа приближалась, и Генриетта напряженно пыталась понять, что же кричат люди.
— Есть новости о сражении, — сказала она соседке, натягивая через голову платье, застегивая дрожащими пальцами корсаж и надевая башмаки. Затем выскочила из комнаты, быстро спустилась по лестнице и промчалась мимо хозяина, который в ночной рубашке и колпаке стоял у открытой двери, наблюдая за людской толпой. Генриетта выбежала на улицу и присоединилась к толпе.
— Какие новости? — спросила она у какого-то мужчины.
— На площади глашатай, — сказал он. — Скоро все узнаем.
Нет, она не переживет смерти Дэниела, и поэтому с ним ничего не должно случиться.
В центре города на площади Карфакс, где сходились четыре главные дороги, собралось множество людей. На высоком помосте стоял глашатай и звонил в колокольчик, звук которого казался Генриетте тревожным. Наконец звон затих, и глашатай заговорил, почти закричал, чтобы бурлящая масса людей могла слышать его.
Он известил о решающей победе войск Кромвеля и английских ополченцев третьего сентября под Вустером. Шотландцы и английские сторонники короля разбиты… Король Карл бежал из своей страны, от своих сограждан. Победители захватили пленных… очень много пленных. Продолжается поиск тех, кто осмелился поднять оружие против законного правительства, и особенно Карла Стюарта, который, как и его отец, стал причиной страшного кровопролития на английской земле. Всем честным гражданам предписывается выявлять беглых сторонников короля и сообщать военным властям.
Снова зазвонил колокольчик, и глашатай повторил все это еще раз. Генриетта, как во сне, пробиралась сквозь толпу, где звучали гневные, радостные и печальные голоса.
Нет, она не переживет смерти Дэниела, и поэтому с ним ничего не должно случиться.
Однако всем своим существом Генриетта чувствовала, что с ним все-таки что-то произошло. Надо без промедления ехать в Вустер. Но она не могла воспользоваться своей лошадью, которая вчера окончательно охромела. Надо найти платную конюшню и узнать, не могут ли там дать ей свежую лошадью в обмен на ее кобылу. Правда, в четыре часа утра в конюшне вряд ли кто-нибудь есть. В голове Генриетты завертелись всевозможные мысли и планы. Наконец она взяла себя в руки и стала размышлять с холодным бесстрастием, решив вернуться на постоялый двор и дождаться утра. Она носит ребенка Дэниела и обещала ему помнить об этом. Если она изнурит себя, это может навредить ребенку.
С наступлением утра Генриетта отправилась в Вустер. Все дороги были забиты солдатами армии Кромвеля и ополченцами из различных графств, собравшимися по призыву парламента. После победы они разъезжались по домам, и толпы крестьян радостно приветствовали их в деревнях, через которые они следовали. Никто не обращал внимания на женщину, сидящую на костлявом пегом мерине.
