Джулия Куинн - Виконт, который любил меня
– Энтони! - пискнула она.
– Я думаю, я начал бы с твоей мочки уха, - размышлял он, - Да, определенно, с нее.
– Я бы поцеловал бы ее, затем бы погрыз, как конфету, а затем…
Кэйт задыхалась. И испытывала смущение. И влюблялась в него снова и снова.
И когда он шептал ей любовные пустячки в ухо, она почувствовала странное ощущение, будто ей привиделась ее будущая жизнь. Каждый прожитый день был богаче и полнее предыдущего, и каждый день она в него влюблялась, влюблялась, влюблялась…
Возможно, ли влюбляться в одного и того же человека каждый день подряд?
Кэйт вздохнула, устраиваясь на подушках, и позволяя его распутным словам омывать ее теплой волной.
Ей- Богу, она собиралась попробовать…
Эпилог
Лорд Бриджертон праздновал свой день рождения - Ваш автор верит, что это был его тридцать девятый день рождения - в кругу своей семьи.
Хотя Ваш автор не был приглашен, тем не менее, детали празднества, как всегда, достигли внимательных ушей Вашего автора, и это звучало, как самая забавная вечеринка.
День начался с небольшого концерта: лорд Бриджертон на трубе, а леди Бриджертон на флейте. Миссис Бэгвел (сестра леди Бриджертон) предложила аккомпанировать на пианино, но от ее предложения, очевидно, отказались.
Как сказала вдова-виконтесса, мать нынешнего виконта, более несогласованного и диссонирующего, никогда еще не было слышно. И как нам сказали, в конце концов, молодой Майлс Бриджертон, не выдержав, встал на свой стул, умоляя родителей остановиться. Нам также сообщили, что никто не ругал мальчика за грубость, а лишь раздались вздохи облегчения, когда лорд и леди Бриджертон отложили свои инструменты.
Светская хроника Леди Уислдаун, 17 сентября 1823У нее точно есть шпион в нашей семье, - раздражительно покачивая головой, сказал Энтони Кэйт.
Кэйт весело рассмеялась. Она расчесывала волосы, перед тем, как лечь спать.
– Она не знала, что твой день был рождения сегодня, а не вчера.
– Это не меняет дело, - проворчал он, - Все равно она должна иметь шпиона в нашей семье. Не может быть никакого другого объяснения.
– Она почти всегда и во всем права, - Кэйт не могла не сделать замечание, - Я должна сказать тебе, что я всегда восхищалась этой женщиной.
– Мы давно должны быть в постели, - запротестовал Энтони.
– Мы ужасно играли, - вздохнула Кэйт, расчесывая волосы щеткой, - Мы всегда ужасно играем, но, по крайней мере, мы пытаемся.
Энтони обнял сзади свою жену, и положил подбородок ей на макушку. Не было большего успокоения для него, чем просто держать ее в своих объятиях. Он не понимал, как живут другие мужчины, не имея любимой женщины.
– Сейчас почти полночь, - пробормотала Кэйт, - Твой день рождения закончился.
Энтони кивнул. Тридцать девять. Он никогда не думал, что увидит этот день. Нет, это неправда. Начиная с того момента, когда он впустил Кэйт в свое сердце, его страхи медленно таяли. Но, тем не менее, хорошо дожить до тридцати девяти лет. Освобождение. Он потратил большую часть дня в своем кабинете, стоя перед портретом своего отца, и разговаривая с ним.
Он рассказал о трех своих детях, о браках своих родных братьев и сестер, и об их детях. Он рассказал ему о своей матери, как она недавно принялась рисовать маслом, и получается у нее очень неплохо. Он рассказал ему о Кэйт, как она освободила его душу, и как он безумно ее любит. Это было то, понял Энтони, что его отец всегда хотел для него.
Часы на каминной полке начали звенеть, и ни Энтони, ни Кэйт не говорили не слово, пока не прозвенело двенадцать раз.
– Вот оно, - прошептала Кэйт.
Он кивнул. - Давай ложится спать.
Она отодвинулась, и он увидел, что она улыбается.
– Вот значит, как ты хочешь отпраздновать?
Он взял ее руку и поднес к губам.
– Я не могу придумать лучшего способа. Может, ты сама предложишь?
Кэйт покачала головой, и, рассмеявшись, подбежала к кровати.
– Ты прочитал, что еще она написала в своей колонке?
– Эта леди Уислдаун?
Кэйт кивнула.
Энтони обнял жену за талию и посмотрел в ее лицо.
– Это было о нас?
Она отрицательно покачала головой.
– Тогда, я не волнуюсь.
– Это было о Колине.
Энтони вздохнул.
– Кажется, последнее время, она чересчур много пишет о Колине.
– Возможно, она имеет на него виды, - предположила Кэйт.
– Леди Уислдаун? - он закатил глаза, - Эта старая склочница?
– И вовсе она не старая.
Энтони насмешливо фыркнул.
– Она морщинистая старая карга, и ты знаешь это.
– Нет, не знаю, - сказала Кэйт, неожиданно вырвавшись из его объятий, и залезшая под одеяло. - Я думаю, она, на самом деле, молодая.
– А я думаю, - объявил Энтони, - Что больше не собираюсь говорить об леди Уислдаун.
Кэйт улыбнулась. - Правда?
Он скользнул под одеяло рядом с ней, и провел пальцами по ее обнаженному бедру.
– У меня есть, гораздо более интересные вещи, которыми можно заняться.
– У тебя есть?
– Намного, - его губы нашли ее ушко, - Намного, намного, намного лучше.
***
В маленькой, элегантно обставленной комнате, не так далеко от Бриджертон-хаус, женщина - потерявшая первый румянец молодости, но, конечно, не морщинистая и не старая - сидевшая за письменным столом с пером и чернильницей, положила перед собой чистый лист бумаги. Склонив голову, и водя пером по бумаге, она вывела:
Светская хроника Леди Уислдаун, 19 сентября 1823
Ах, дорогой читатель, внимание Вашего автора было привлечено…
