Лора Бекитт - Знак фараона
Возле входа в гробницу какой-то человек преградил женщине путь, и она объяснила, что должна увидеть архитектора Мериба.
— Зачем он тебе?
— Я должна передать ему важные сведения.
Мужчина сверлил Джемет недобрым взглядом.
— Какие? Сначала скажи мне.
Она сделала вид, что раздумывает, и вдруг резко метнулась внутрь.
После слепящего солнца и нестерпимого зноя беспросветная тьма и влажная прохлада показались целительным бальзамом. Не так ли бывает, когда после полной страданий жизни человеческая душа попадает в объятия смерти?
Джемет боязливо шагнула вперед. Ее глаза начали привыкать к темноте. Из узкого прохода появилась человеческая фигура.
— Кто там? Ты, Джедхор?
Женщина услышала прозвучавший издалека голос:
— Это какая-то сумасшедшая, Мериб. Я не знаю, что ей нужно.
Боясь, что ее прогонят, страшась растерять решимость, Джемет быстро проговорила:
— Я пришла, чтобы сообщить нечто важное! Про вашу жену.
Мериб сделал несколько шагов и очутился перед ней.
— Говори.
Человек по имени Джедхор куда-то исчез. Вместо него Джемет увидела мужа Тии. Она не знала, как он выглядит, и теперь с волнением смотрела в его замкнутое, мрачноватое, по-своему красивое лицо. Мериб держал в руках масляный светильник и тростниковые кисти, его передник был перепачкан красками.
На стене за его спиной женщина увидела рисунки. Изображенные на штукатурке цветные фигуры были полны движения и жизни. В них не было ничего великого, напряженного, чопорного. Муж, жена, дети, слуги, связанные теплыми человеческими отношениями. Мужчина смотрел на женщину полными тайного обожания и жгучей страсти глазами, а она, мечтательно опустив ресницы, загадочно улыбалась. Он держал за руку сына, а она — дочь. Девочка казалась непосредственной и веселой, мальчик выглядел задумчивым и серьезным.
Джемет понимала: после слов, которые она намерена произнести, жизнь человека, который стоял перед ней, будет разрушена, прежней она останется только на этих рисунках, но уже не могла остановиться.
— Ваша жена и мой господин — тайные любовники. Пока вы находитесь здесь, они проводят время наедине. Когда вы уезжали, они спали вместе каждую ночь. Мой господин предлагал вашей супруге бежать вместе с ним, забрав ваших детей. Она обещала подумать. Мне кажется, она согласится!
Мериб выронил кисти. Он смотрел страшным, леденящим душу взглядом.
— Кто ты такая?! Ты лжешь!
— Я покажу вам дом, где они встречаются.
Его лоб прорезала жесткая складка.
— Как зовут твоего господина?
— Тамит.
Звук ненавистного имени резанул больнее ножа. Мериб потерял голову. Он швырнул светильник на землю и бросился к Джемет. Женщине показалось, что мужчина хочет ее убить. Он и в самом деле схватил ее и принялся душить. Чудом вырвавшись, Джемет метнулась в глубину гробницы. Она понимала, что попадет в ловушку, что впереди тупик, но в порыве борьбы Мериб преградил ей путь к выходу.
Женщина побежала по коридору, мужчина — за ней. Внезапно она услышала грохот, такой оглушительный, словно разверзлась земля. Джемет в ужасе распахнула глаза, но ничего не увидела. Не потому, что в гробнице царил мрак, а потому, что это было последнее мгновение ее несчастливой жизни.
Анок лежала в своей комнате. Она не желала ни вставать, ни говорить, ни принимать пищу. Хнут с трудом заставляла ее умыться и уговорами вынуждала немного поесть. Больше Анок не дралась, не ругалась, не пыталась бороться с жизнью и окружающими людьми. Все то хорошее и плохое, что прежде наполняло ее душу, вытекло, как вытекает вода из треснувшего кувшина.
Всего лишь несколько недель она видела мир сверкающим, обновленным, словно родившимся заново. А после все снова стало мрачным и скучным. Ей было странно думать о том, что внутри ее тела зреет новая жизнь. Иногда Анок пугалась этого. А порой ей казалось, будто ничего не было и нет, что все случилось во сне.
Когда приходила Тия и начинала говорить о ребенке, о том, что никогда не оставит ее одну, Анок ненадолго успокаивалась. В те недолгие минуты, когда жена Мериба гладила ее руку, кошмары прошлого отступали и тьма будущего представлялась не столь непроницаемой и холодной.
Брат сказал, что выдаст ее за Джедхора. Девушка не возражала. За Джедхора или за кого-то еще, не имело значения.
— Ты спишь?
Анок напряглась, но не шелохнулась. Кто-то коснулся ее плеча, и она испуганно сжалась, слушая биение своего сердца.
Девушка медленно повернула голову. Перед ней стоял Хетес, и первое, что она ощутила, была не радость, а боль. Анок не проронила ни слова. Она боялась, что он может исчезнуть, растаять или снова уйти.
— Что с тобой? — как ни в чем не бывало произнес он.
Она с трудом разомкнула губы:
— Почему ты вернулся?
В глазах Хетеса был горячий настойчивый блеск.
— Что делать, если я не могу ни просыпаться, ни засыпать без тебя? Глядя на тебя и даже думая о тебе, я умираю от желания. Мне некем тебя заменить. Всякий мужчина страдает легкомыслием, пока не встретит настоящую любовь, — смущенно проговорил он.
— Я жду ребенка, — напомнила Анок.
— Я знаю.
— Что ты намерен с ним делать?
— Воспитывать, растить. А если у нас с тобой дело пойдет так, как шло прежде, боюсь, мне придется много работать, чтобы прокормить целую ораву детей!
— Брат решил выдать меня замуж за своего помощника. Если я убегу с тобой, он не даст мне приданого.
Хетес махнул рукой.
— Это неважно. Я все равно на тебе женюсь. Собирайся. Надеюсь, тебе не понадобится много вещей? Мы уйдем тем же путем, каким я сюда пришел. Перелезем через стену. Тамит нас укроет. После придумаем, что делать дальше.
— Я не смогу!
— Я тебе помогу.
Анок встала и принялась ходить по комнате, роняя вещи, разглядывая их так, будто видела впервые. В конце концов она решила не брать с собой ничего. Хетес не возражал.
— По ночам ты будешь рядом? — спросила девушка. — Я боюсь спать в чужом доме.
Молодой человек рассмеялся.
— В этом можешь не сомневаться!
Они вышли на галерею, и в этот миг во дворе раздались душераздирающие вопли. Анок задрожала и посмотрела на Хетеса. Он сжал ее руку.
— Идем!
Она испуганно заморгала.
— Нет. Я не могу. Что это? Что-то случилось!
Во взгляде Хетеса появился нехороший огонек.
— Какое тебе дело до обитателей этого дома?
— Не знаю. У меня плохое предчувствие. Надо спуститься и посмотреть.
— Оставайся здесь. Я спущусь вниз и посмотрю сам, — немного поколебавшись, сказал Хетес.
