Мэрилайл Роджерс - Гордые сердца
Попытавшись всмотреться в ночной мрак, она нашла тишину жутковатой для человека, привыкшего к многолюдному обществу и оживленной жизни в замке. После нескольких тщетных попыток подняться на окно с помощью только силы рук она была обескуражена. Сойдя вниз, поставила сундук на попа, чтобы обеспечить большую высоту. Теперь ее талия оказалась на уровне окна. С сильно бьющимся сердцем и с отчаянной решимостью она подтянула колени и прыгнула. Ее путешествие вниз по скользкой крыше, с широко раскрытыми от тревоги глазами, до огорчения быстро завершилось. По крайней мере она мягко приземлилась в грязь.
Не слишком радуясь этому дару судьбы, Касси оперлась на руки, разбрызгивая грязь, — и застыла. Обитатель конюшни застучал копытами у другого края стены, шумно демонстрируя свое раздражение тем, что его ночной покой нарушен. Примется ли его хозяин за поиски? Отважно поднявшись сначала с колен, а потом и на ноги, Касси бросилась в спасительный мрак за ближайшим деревом.
Прислонившись к крепкому стволу, затаив дыхание, Касси ждала. Потянулись страшные, долгие мгновения, показавшиеся вечностью, прежде чем жеребец успокоился. Когда наконец воцарилась тишина, она нашла в себе силы пошевелиться, опустилась на колени, стряхнула грязь с обнаженных ног, вытерла руки о высокую мокрую траву у ствола дерева. Чувствуя, что она сейчас грязнее, чем когда-либо в жизни, Касси с неожиданной для себя изобретательностью умылась водой, накопившейся в опавших листьях.
Немного освежившись, она была готова принять вызов судьбы, который, похоже, получит, — мысль, приведшая ее в уныние. Она и понятия не имела, куда направиться, чтобы хоть куда-нибудь попасть, да и куда именно она хочет попасть? И все же теперь у нее нет времени на колебания. С единственной мыслью уйти подальше от дома Уилликина и по край» ней мере освободиться от него, она быстро тронулась в путь.
На открытой дороге безлунная ночь бывает темна, но в этом густом лесу она совершенно непроглядна! Всматриваясь во мрак впереди, она споткнулась о мокрый кустарник, зацепившийся словно руками за ее ноги. Двигаясь от одного ствола к другому, она вскоре потеряла направление в этой черноте, внезапно наполнившейся странными звуками и колышущимися тенями невероятных размеров. Может быть, встретиться с превосходно сдерживаемым гневом английского рыцаря действительно лучше, чем повстречаться с острыми клыками волка? Касси содрогнулась от такой перспективы.
К тому времени как небо окрасилось в тусклый серый цвет предрассветной поры, она вынуждена была признать, что совершенно потерялась, — если может потеряться тот, кто убегает. Разве может потеряться человек, не зная где находится и куда идет? Проведя бессонную ночь в бесцельных блужданиях, Касси обнаружила, что ее голова слишком затуманена, чтобы мало-мальски соображать.
Непривычная к путешествиям более трудным, чем верховая езда, нечастые увеселительные поездки в экипаже или степенные прогулки по ухоженным садам, Касси чувствовала себя изможденной. Кожу покрыли маленькие царапины, и к тому же она загрубела. Она опустила глаза и при первом свете нового дня увидела, что, несмотря на попытку хоть немного почиститься, грязь тонким слоем покрывала ее кожу, а глаза словно завалены целым морским берегом мелкого песка.
Осев у тонкого белого ствола молодой березы, потерла глаза, открыла их, твердо посмотрела и потерла еще сильнее. Исчезнет ли видение, которое, как ей говорили, является слишком уставшим людям? Non, оно еще здесь. Оно было реально — эта скромная хижина в центре крошечной поляны, такой маленькой, что над хижиной смыкались ветви деревьев, растущих по сторонам. Ее первоначальная радость умерилась опасением, какой прием она, иностранка, может здесь получить. А что если внутри живут грубые люди Уилликина? Что они могут с ней сделать без его сдерживающего присутствия?
Пока она колебалась, стоя в тени, из постройки появились две фигуры — исхудалый человек, так согбенный годами, что, хоть он и был достаточно высок, его голова находилась почти на одном уровне с головой маленькой седовласой женщины, шедшей рядом с ним. Возраст обоих немного успокаивал. Посмеет ли она приблизиться к ним? Выхода не было — она должна обратиться за помощью. Иначе она или умрет от голода, или станет добычей какого-нибудь дикого зверя в лесу.
В своем коричневом домотканом платье Касси сливалась с осенним лесом, и только шуршание ее шагов по опавшим листьям наконец привлекло их внимание. Пожилой человек косо взглянул в ее сторону, когда она шагнула из-за укрытия, тогда как женщина с трудом повернулась к ней.
Касси немедленно начала страстно молить о помощи, объясняя, что убежала от Уилликина. По их смущенным лицам ей стало ясно, что пара не понимает французскую речь. И все же, несмотря на жгучие слезы, неудержимо текущие по ее лицу, она смогла закончить свою страстную мольбу.
Вдруг пожилая женщина просияла и повернулась к мужу. Среди слов, которые она сказала ему, Касси поняла «Уилд» и «Уилликин». В радостном облегчении оттого, что она чудом получила то, что безнадежно искала, Касси поверила, что ее поняли. Так что когда улыбающаяся теперь женщина провела ее в хижину, Касси последовала за ней без тени сомнения. Она как никогда была благодарна за крестьянское платье из грубой материи. Оно, конечно, не позволяло этим двоим распознать в ней высокородную француженку, принять за врага и передать назад в руки страшного рыцаря. В конце концов, простые англичане, служившие в замках, часто говорили по-французски. Поэтому сам по себе язык не говорит о ее национальности. Мысль же о том, что ее могут выдать нежные руки, хоть и покрытые слоем грязи, и тонкие черты лица, просто не приходила ей в голову.
Крошечный домик освещался внутри огнем очага, сложенного из камней в центре хижины и так дымившего, что жгло глаза. Подчинившись безмолвному указанию, Касси уселась на деревянный чурбачок у края очага и стала спокойно наблюдать, как ей собирают еду и питье. У нее хватило ума не оскорбить своих скромных хозяев просьбой дать ей воды умыться. С улыбкой, как она надеялась, менее натянутой, чем ей казалось, она съела ломоть темного, тяжелого ржаного хлеба и запила его элем, точно таким же горьким, как тот, каким угощал ее Уилликин прошлой ночью. Этим простым людям она не посетовала на грубый вкус напитка.
Очевидно, это было лучшее, что они имели, если не считать гостеприимства, поп, великодушия. Их бедность была так очевидна, что она чувствовала себя виноватой в том, что приняла даже малую долю их конечно же, драгоценных запасов. Как только она кончила есть, мужчина откинул высокую дверную щеколду. Он был готов исполнить ее просьбу и помочь ей обрести свободу от Уилда и его грозного властелина. Скрывая облегчение от перспективы покинуть продымленные стены хижины, Касси встала, тепло улыбнулась женщине и так искренне поблагодарила ее, что та поняла если не слова, то уж тон без сомнения.
