Дон Мактавиш - Скандальная дуэль
Граф Кевернвуд и сэр Джеральд Маркем обсуждали экономику. Экономические связи между высшими и низшими классами начиная с войны с американскими колониями сильно пошатнулись.
– Почтовые тарифы снова увеличились, и мои арендаторы не могут их осилить, – сказал сэр Джеральд. – Когда им приходят письма, они просят меня заплатить. А письма приходят постоянно. Низшие классы плодятся как кролики. У них есть родственники по всей Британской империи. Я сам не получаю столько писем. Но этого мало. Они еще и крадут у меня. Как вы справляетесь со своими арендаторами, Кевернвуд? Вы нечастый гость в своих владениях. Как вы препятствуете вашим арендаторам грабить вас? Мне пришлось устроить западни, установить пружинные ружья и нанять надзирателей.
– Мои арендаторы не крадут, потому что им это не нужно, – коротко ответил граф, пряча улыбку.
– Полагаю, в этом есть нечто разумное, – пробурчал Руперт.
– Есть, – согласился граф. На этот раз он улыбнулся, но такой ледяной улыбкой, что у Дженны холодок пробежал по спине. – Арендаторы бунтуют, когда вынуждены жить в нищете и тесноте у черствых владельцев. Если быть чутким к нуждам арендаторов и не давать поводов для неприязни, у них не будет причины красть. Следовательно, нет никакой необходимости тратиться на надзирателей, убивать браконьеров или калечить их западнями.
– Вы не разделяете мнения своего отца, дружище, – заметил сэр Джеральд. – Вот был истинный дворянин. Он держал своих арендаторов в узде. Помилуй Бог, никакого баловства!
– Мы живем в другое время, сэр, – сказал граф, откидываясь так, что стул заскрипел под ним. – Оно требует другой тактики и более либеральных взглядов. Существуй они во времена моего отца, мы бы сейчас не оказались в таком положении.
– Вы действительно верите в эту чепуху? – сказал Руперт.
– Мои арендаторы это подтвердят.
– Да не может быть, Кевернвуд! – усмехнулся Руперт. – Низшие классы ненавидят аристократию.
– И на это есть причины, – ответил граф. – Мы впустую спустили хорошие деньги, за их счет, заметьте, и проиграли войну. – Он сделал жест рукой. – Оглянитесь вокруг. Кто пострадал? Конечно, не мы, всемогущая аристократия, мы процветаем. А порядочные, преданные люди, сражавшиеся за свою страну, которых комиссовали из-за ран, оказались в нищете. Они теперь просят милостыню на улицах Лондона, сэр. А мы в их отсутствие конфисковали за неуплату налогов их собственность и со вкусом расположились на их землях.
– По моему мнению, в состоянии экономики виноваты фальшивомонетчики, – сухо вставил маркиз Роксбури. – Поддельные векселя наводнили рынок с девяносто седьмого года. А если низшие классы столь обеспокоены экономикой, они должны принять активное участие в ее развитии. Но у них не хватает ума. Именно поэтому это дело аристократии.
– Легко обвинять кого угодно, кроме тех, на ком лежит вина, – сказал граф, положив вилку. – А виноваты именно мы.
– Так что, по-вашему, мы должны делать, Кевернвуд? – повысил голос Рунерт. – Открыть казну и сделать их всех богатыми как Крез? Что за дикие взгляды! Это пристало дикарям Америки, а не цивилизованной Англии.
В дальнем конце стола леди Марнер кашлянула, будя задремавшего мужа.
– Правильно! – крикнул он, выпрямляясь.
– Успокойся, Арчибальд, – тихо сказала хозяйка дома, смиряя мужа мрачным взглядом, и сосредоточила внимание на обедающих. – Разве нельзя отложить эти разговоры, пока леди не удалятся? Вряд ли это подходящая тема для застольной беседы, Руперт.
– Нет, я хочу, чтобы он ответил, – настаивал Руперт, жестом останавливая мать.
– Колонисты имеют основание отстаивать свои взгляды, – ответил граф. – В конце концов, они выигрывали войну.
– Осторожнее, Кевернвуд. Вы зашли слишком далеко, – предупредил Руперт.
– Если аристократия не заинтересуется бедственным положением низших классов, мы увидим революцию, – высказал свое мнение граф. – Вы только подтолкнете голодных. Перед нами пример Франции. Мы ничему не научились на ее ошибках. Наш король то приходит в себя, то впадает в безумие. Его наследник, которого мы только что сделали регентом, помогай нам Господь, игрок, бабник и отъявленный пьяница. Этот человек не может даже с собственной семьей справиться. Как он будет управлять Британской империей?
– Это государственная измена, сэр! – взвизгнул Руперт, вскакивая со стула.
– Я говорю правду.
– Руперт! – резко одернула сына леди Марнер. – Его сиятельство – наш гость.
– Он твой гость, мама, а не мой.
– Ее сиятельство права, – сказал граф, вставая из-за стоила. – Здесь не место для подобной дискуссии. Мы, джентльмены, обсудим это между собой в другое время.
– Мы обсудим это на поединке, – заявил Руперт, отшвырнув салфетку. – Вы не оставляете мне другого выбора, кроме как вызвать вас, сэр. За последние два дня вы не раз оскорбляли этот дом и в придачу завели в его стенах предательские разговоры! Поскольку принято откладывать подобные дела до дневного времени, прошу вас задержаться здесь, пока мои секунданты не посетят вас утром.
– К вашим услугам, сэр, – поклонился граф.
Взгляд Дженны метался от Кевернвуда к Руперту и обратно. Щеки горели огнем. Ей хотелось броситься вон из-за стола, но ноги подвели ее. Она не могла двинуться. Вокруг нее все смешалось. От женских криков и разговоров у нее голова пошла кругом. Мужчины встали, их монотонные голоса невозможно было разобрать. Напротив поднялась леди Эвелин. Бросившись к графу, она заплакала. Ее брат, обойдя стол, направился к ней. Взгляды Кевернвуда и Дженны встретились. Она не могла понять выражение его глаз, но этот пристальный взгляд пронзил ее насквозь, потом метнулся к Руперту. Взгляды двух мужчин скрестились словно шпаги. Дженна буквально оцепенела, и Руперт увел ее.
Глава 4
Едва Дженна успела переодеться в отделанный оборками пеньюар, как от стука в дверь по спине пробежал холодок. Она была одна. Эмили помогала с туалетом матери, которая едва не лишилась чувств от разыгравшейся за обедом сцены, что Дженна приписывала скорее туго затянутому корсету, чем искренней тревоге из-за дуэли.
Стук повторился, быстрый, настойчивый, почти отчаянный. Дженна распахнула дверь и увидела леди Эвелин Сент-Джон.
Какое-то мгновение они смотрели друг на друга через порог.
– Позвольте, миледи… – дрожа, пробормотала девушка. Ее глаза покраснели и припухли.
– Уже поздно, леди Эвелин, – сказала Дженна, отступив в сторону, чтобы впустить неожиданную гостью, – у нас был неприятный вечер. Я собиралась лечь спать.
– Как вы можете спать? Они собираются убить друг друга! Разве вас это не волнует, миледи?
