Дениз Домнинг - Весенняя страсть
Девушка отвернулась, но недостаточно быстро, и он заметил внезапно набежавшие ей на глаза слезы.
Гиллиам удивился. Он и не предполагал, что его невеста способна на такое чисто женское проявление чувств. Возбужденный шум толпы вывел его из задумчивости, возвестив о появлении недавно избранного аббата. Молодой рыцарь обернулся, желая посмотреть на него.
Маленький, хрупкий, с мелкими чертами лица священнослужитель совсем не походил на человека, способного легко уступить барону. Аббат Саймон по сравнению со своим недавно скончавшимся предшественником был сильной личностью. Ему хотелось освободиться из-под гнета мирских правителей Грейстена, и он использовал свою гордость как щит, а церковный закон как меч.
Рэналф сразу же обратился к нему.
– Час пробил, господин аббат. Мы явились сюда совершить обряд венчания.
Тонкие брови аббата сурово сдвинулись.
– Я отложил церемонию на более поздний срок. Я жду появления здесь Хью де Окслейда. Если вы полагаете, что угроза насилия с вашей стороны что-то изменит, вы ошибаетесь. Более того, ваша попытка принудить меня к совершению незаконного обряда может стать причиной того, что я вообще наложу запрет на союз леди Эшби с вашим братом.
– Дай-то Бог, – прошептала Николь. Рэналф принялся спорить с аббатом, а Гиллиам схватил побледневшую невесту за руку. Крепко держа гарантию получения Эшби в свою собственность, он закричал, заглушая голос брата:
– Служитель церкви! У тебя нет никаких оснований так поступать! Мой вклад в этот союз – деревня Эйлингтон и средства на восстановление Эшби. Это тянет на одну треть того, что у нее есть, если оценить по справедливости, – как раз столько, сколько надо. И если с этим все в порядке, как ты можешь отказываться обвенчать нас!
Аббат угрюмо посмотрел в его сторону.
– Твоим голосом сейчас говорит невежество, свойственное молодости. Церковь имеет право помешать насильственному браку, то есть такому браку, который заключается не в интересах невесты.
– Она находится под моим надзором, я ее господин! – закричал Рэналф. – Я лучше знаю, что для нее хорошо, а что плохо, чем какой-то дерзкий церковник.
Аббат выпрямился во весь рост, скрестив руки на груди.
– Это бессмысленный спор. Она обручена, и ты не можешь жениться на ней милорд. Закон Божий превыше любых земных законов.
– Черт побери! Да не было никакого обручения! – прорычал Гиллиам, и его слова эхом отдались в высоких каменных стенах. – Если бы оно было, тот мужчина потребовал бы своего назавтра после смерти лорда Эшби. Ты же сделал церковное объявление о браке. Где же жених? Разве он явился? Нет. Так что все слова насчет обручения ничего не стоят. Как и твоя спесь.
– Следи за своим языком, – резко одернул его Рэналф.
Гиллиам накинулся на брата, больше не пытаясь сдерживать гнев.
– Нет! Вчера я придерживал язык из уважения к более старшим и мудрым, но теперь с меня довольно. Я не хочу иметь никаких дел с этим церковником, если он относится ко мне с таким предубеждением.
– Тебе от этого никуда не деться, – презрительно бросил аббат Саймон. – Если и впрямь существует договор между де Окслейдом и Эшби, тебе придется уступить замок законному владельцу.
– Я и есть законный владелец. Моими руками перестроена стена вокруг Эшби, по собственному проекту я возвожу новый зал. Я, а не кто-то другой, заплатил налог королю, и люди, в ужасе бежавшие от меня в июне, сегодня с радостью называют меня своим господином, вверяют мне свои жизни.
Пламя гнева разгоралось в душе Гиллиама, он высоко поднял руку Николь, показывая, как крепко он держит ее.
– Взгляните! Эшби в моей руке. И там останется.
Сердце Николь заныло, она пыталась высвободиться. Это ей не удалось, но девушка все же добилась, чтобы он передвинул свои пальцы чуть ниже. Неужели правда, что люди Эшби называют его своим господином? Как они могли довериться ему, если он убил их родных, разрушил их дома во время осады Эшби? Нет, он наверняка лжет.
– Убийца! – закричала она. Голос ее был хриплым от боли и ненависти. – Ты не сможешь меня удержать! Никогда я не сделаю тебя хозяином Эшби!
– Заткнись, мегера! – рявкнул Рэналф. – Тебе никто не давал права голоса!
Несправедливость его слов так глубоко задела Николь, что она негодующе стиснула пальцы в кулаки.
– Как ты можешь говорить о моих интересах, не давая мне права голоса?! Сейчас обсуждается моя жизнь, а не то, чем засеять дикое поле!
Голос девушки прерывался от обиды. Никто из мужчин не принимал в расчет ее желания.
– Замолчи, дрянь! – выкрикнул маленький монах. – Я не потерплю твоей наглости!
Потрясенная Николь повернулась было к аббату, но внезапно подумала: чему тут удивляться? Он тоже мужчина. Как она сразу не поняла, что его забота о ней – чистое притворство. Он хотел использовать ее как оружие против лорда Рэналфа. Гнев на аббата за его предательство затмил ей разум.
– Да к черту вас всех! – закричала она. – Слушайте! Убийца моего отца не может быть и не будет хозяином Эшби.
Мгновенно наступила тишина. Карие глаза аббата злобно смотрели на нее, взгляд лорда Рэналфа стал тяжелым и мрачным. Николь для них уже умерла тысячью смертей. Вот и все, надежды на бегство загублены ее собственной несдержанностью. Теперь ее свяжут, заткнут рот и… Сильная рука Гиллиама судорожно сдавила девушку, притиснула к мощной груди, и Николь не противилась. Напротив, сила, которая исходила от него и которую она чувствовала спиной, была неожиданно приятна.
– А ты думала, что он твой защитник? – тихо пробормотал Гиллиам Фицхенри. – Ну и глупая. Да он хочет только одного: отнять кусочек власти у моего брата. Мы с тобой для него пустое место.
Эти горькие слова помогли девушке понять всю безнадежность ее положения лучше, чем пустые и громкие фразы, произнесенные вчера аббатом.
Внезапно во дворе позади нее раздались крики, и Николь различила цокот копыт по булыжникам, которыми был вымощен двор.
Три рыцаря в кольчугах, с мечами и в зеленых плащах пробирались на взмыленных лошадях через бушующую толпу. Хью де Окслейд и два его гораздо более рослых племянника подъехали на своих жеребцах и остановились у крыльца. Николь улыбнулась с облегчением и победоносно огляделась по сторонам.
– Можешь больше ничего не говорить! – крикнул аббату Хью. – Она обручена со мной.
– Это невозможно! – сердито и недоверчиво крикнул лорд Рэналф.
– Похоже, что вы все же ошибаетесь! – язвительно произнес священнослужитель с ноткой превосходства в голосе.
Гиллиам Фицхенри, прерывисто дыша Николь в спину, быстро проговорил:
– Нет, никакого договора нет.
