Патриция Мэтьюз - Волшебный миг
Были здесь и приезжие — те, кто прибыл сюда, чтобы взглянуть на местные достопримечательности, и те, кто приехал, чтобы остаться, — американцы, китайцы, негры, европейцы.
Мередит стояла на ступеньках вагона, глядела на толпу, кишащую на платформе, и голова у нее шла кругом.
Она плохо спала и почти ничего не ела, и теперь от невероятного шума и резкого запаха переполненного людьми вокзала ей стало дурно.
Она закрыла глаза, пытаясь собраться с силами, как вдруг на плечо ей легла крепкая рука.
— Сеньорита Лонгли?
Вздрогнув, Мередит открыла глаза. С нижней ступеньки вагона на нее озабоченно смотрел Рикардо Вильялобос.
Мередит неожиданно вспыхнула. Доктор Вильялобос был смуглым, довольно привлекательным человеком с тонкими чертами лица, густыми черными волосами и умными черными глазами. Типичный испанский дон, и внешность эта отнюдь не была случайностью. Его семья принадлежала к аристократам, которые одними из первых обосновались в Мексике, их предок сопровождал в эти земли Эрнана Кортеса, покорителя и завоевателя страны.
— Доктор Вильялобос? — спросила Мередит. — Я ищу вас, но здесь такая толчея…
— Да, не правда ли? — Он улыбнулся. — Разрешите, я помогу вам спуститься. Вы очень бледны. Или во время поездки случилось нечто плохое?
Она кивнула:
— Да, и даже очень плохое. Мне о многом нужно рассказать вам.
Она оперлась на его плечо, и он помог ей сойти на платформу. От прикосновения его рук ее бросило в жар.
Мередит встречалась с доктором несколькими годами раньше, когда приезжала в Мехико с братом. Ей тогда едва исполнилось шестнадцать, и она была болезненно застенчива. Вильялобос держался с ней очень галантно, с серьезностью, которая, как Мередит почувствовала, скрывала под собой иронию, но тем не менее она сильно увлеклась им тогда, и теперь воспоминание об этом вызвало у нее чувство неловкости.
— Я так опечален кончиной вашего отца, — сказал Рикардо, когда она ступила на платформу. — Я хотел приехать на похороны, но непредвиденные обстоятельства не позволили мне сделать этого. Мы с вашим отцом были друзьями, и наша переписка много значила для меня. Мне будет его недоставать. Я понимаю, сколь велики ваша потеря и ваше горе.
Его сочувствие напомнило ей об отце, и глаза Мередит вдруг наполнились слезами. Она отвернулась. Говорить она не могла.
Рикардо взял ее за руку.
— Простите, Мередит. Я разбудил горькие воспоминания. Не будем больше говорить об этом сейчас. — Голос его зазвучал бодро. — Считаю необходимым выразить свое удовольствие вашим решением не откладывать экспедицию.
Овладев собой, Мередит сказала:
— Меня поддержал брат. Откровенно говоря, если бы не он, я бы отказалась от этой идеи.
— Кстати, о вашем брате… — Он обвел глазами толпу. — Где он? Я думал, что он тоже приехал, однако не вижу его.
Мередит глубоко вздохнула.
— Вам покажется очень странным то, что я сейчас вам скажу. Я…
Рикардо встревоженно посмотрел на нее:
— Что такое, Мередит? Что-нибудь случилось?
— Да, боюсь, что так. Видите ли, Эван просто-напросто исчез.
— Исчез? Куда? Когда?
— Из вагона поезда. Но, простите, рассказ потребует некоторого времени, а мне сначала нужно позаботиться о багаже.
— Об этом можете не беспокоиться. — Он взял ее за руку. — Мой слуга возьмет ваш багаж. Значит, вы остались одна?
— Нет, есть еще знакомый брата, некто мистер Харрис Броудер. Он наблюдает за разгрузкой снаряжения.
— В таком случае я должен предложить и ему свое гостеприимство — поселиться на моей асиенде. Пойдемте, я усажу вас в мой экипаж, а потом вернусь и разыщу его.
Покидая вокзал, Мередит несколько раз обернулась.
Ее спутник, заметив это, решил, что она что-то забыла.
Он вопросительно посмотрел на нее:
— Вы оборачиваетесь, сеньорита Мередит. Что-нибудь не так?
В горле у Мередит внезапно пересохло, и она сглотнула.
— Нет, ничего, право, ничего. Просто у Харриса есть где остановиться, и… — Она осеклась, не желая говорить, что Харрису Броудеру лучше бы, по ее мнению, обосноваться в каком-нибудь другом месте.
— Конечно, я понимаю, — сказал Рикардо, хотя вид у него был несколько смущенный. Мередит отвела взгляд прежде, чем он успел заметить то, чего ему не следовало замечать.
Крепко держа девушку за локоть, Рикардо повел ее дальше. Оглядывая огромный вокзал, Мередит заметила Купера Мейо, его голова возвышалась над толпой. Он задумчиво взглянул на девушку.
Мередит хотела уже улыбнуться ему, но замерла, увидев рядом с ним Рену Вольтэн, наблюдающую за вереницей носильщиков, груженных багажом экспедиции. Рена смотрела и курила маленькую сигару.
Мередит повернулась, позволив своему спутнику вывести себя из здания вокзала и проводить к экипажу. Хотя она не могла не признаться себе, что этот богатырь вызывает у нее любопытство, она тем не менее ощущала исходящую от него опасность, и это ее пугало. Рена Вольтэн тоже пугала ее, но это было другое. Рена напоминала ей хищное животное, внешне красивое, но свирепое, к такому спиной не повернись — вцепится когтями. Как бы то ни было, у этой пары с ней не может быть ничего общего.
День выдался прекрасный, и Мередит с удовольствием отправилась на асиенду Вильялобоса. Мехико показался ей очень красивым городом — нарядные костелы, много ярких цветов, пестрая толпа и приветливые улыбки людей. Портили его только множество оборванных нищих, протягивающих к прохожим худые руки и обращавших к ним свои истощенные лица. В первую свою поездку в Мехико Мередит хотелось отдать им все; она и отдавала, пока кошелек ее не опустел. Но к ней все тянулись и тянулись сотни худых, как ветви деревьев, рук, прося и требуя милостыни. Теперь она не подавала, разве только в исключительных случаях.
Рикардо не дал ей насладиться красотами города, он расспрашивал ее во всех подробностях об исчезновении Эвана. По мере ее рассказа лицо у него становилось все серьезнее и озабоченнее.
— Вы уже обратились к властям? — спросил он.
— Нет, — ответила Мередит, беспомощно пожав плечами, — я думала, вы сможете что-нибудь предпринять.
Мне неприятно говорить об этом, но я не уверена, что власти будут обеспокоены исчезновением какого-то гринго.
Рикардо с грустью кивнул.
— Вероятно, вы правы. Я сегодня же, чуть попозже, свяжусь с полицией, и посмотрим, смогу ли я… Как это у вас, гринго, говорится — развести под ними огонь? — Он смягчил улыбкой резкость своих слов. — Фамилия Вильялобос значит сейчас, наверное, не так много, как встарь, но все же какое-то влияние у меня есть. А насчет того, чтобы продолжить экспедицию… как вы сможете начать раскопки, если у вас украли карту? Я писал Мартину, что посылаю ему единственный, насколько мне известно, экземпляр.
