Дороти Мак - Притворщица Вдова
Он направился к лестнице. Его сапоги громко стучали по черно-белому мраморному полу. Но вдруг он резко остановился, услышав голос слуги.
– Миссис Марш интересовалась вами, милорд.
– Она наверху? – спросил граф, поворачиваясь.
– Нет, сэр. Она ждала вас двадцать минут, хотя я и не мог информировать ее о времени вашего возвращения. Уходя, она просила меня передать вам это лично.
– Спасибо.
Граф взял из рук слуги сложенный лист бумаги и стал подниматься по лестнице как обычно невозмутимый. Однако он вздохнул облегченно.
Встреча с Горацией Марш, вдовой его кузена Гая, никогда не приносила удовольствия. Он предпочитал, чтобы эти встречи случались как можно реже – насколько позволяло их совместное с Горацией опекунство над сыном Гая, Филиппом.
Он слегка нахмурился, читая текст.
Миссис Марш хотела увидеться с ним. И очень срочно. Последние слова были жирно подчеркнуты.
Послание было написано на его бумаге, заметил он, идя дальше. И это понятно – Горация никогда не потратится сама, если можно воспользоваться тем, что принадлежит другому. Хотя любой другой человек, зная, что если есть вероятность не застать хозяина дома, заготовил бы записку раньше, чтобы в случае чего вручить ее дворецкому.
Однако если все-таки встречаться, то решительно он предпочитает делать это на ее территории. Законы гостеприимства не позволят Горации требовать больше, чем ей необходимо для достижения поставленной цели.
Лорд Тиндейл не очень задумывался над причиной столь поспешного вызова, полагая, что Филипп снова влип в какую-нибудь историю.
Он внес однажды залог за парня, пока его мамаша билась в истерике при мысли, что ей придется раскошелиться. Филиппу было тогда девятнадцать лет. Город он видел впервые и не сделал пока в своей жизни ничего такого, что бы ни делал каждый молодой человек, брошенный в круговорот искушений, которые предлагает столица.
Но его объятой паникой мамаше мерещатся в его легких проступках первые шаги, ведущие неизбежно, по ее мнению, к деградации и катастрофе.
В действительности граф считал Филиппа серьезным молодым человеком и не по годам очень ответственным. Филипп был опечален тем, что его опекун потратил деньги, и настаивал на том, чтобы рассматривать это как долг. Девять месяцев он копил, урывая из своей небольшой ренты, и заслужил уважение Тиндейла.
Было только смешно смотреть, как возмущалась Горация. Не тем, что ее сын задолжал, а тем, что Тиндейл принял от него деньги.
Бесполезно ей объяснять, что это вовсе не навредило Филиппу. Наоборот, это пошло парню на пользу. Филипп стал уважать сам себя и закалил свой характер.
Процентов Тиндейл не брал, но в глазах вдовы все равно после этого случая остался ростовщиком. К счастью, его никогда не беспокоили сплетни, потому что Горация, не смущаясь, распространила по всему городу именно свою версию.
На следующее утро Тиндейл вошел в душный загроможденный мебелью салон своей кузины в ее доме на Портман-сквер.
Как он и думал, причиной волнений вдовы был ее сын.
Горация сразу распорядилась, чтобы принесли бокал бургундского для Тиндейла.
Когда дворецкий вышел, она повернулась к своему гостю и воскликнула:
– Слава Богу, Кентон, ты здесь! А то я уже с ума схожу.
Она махнула рукой, приглашая его сесть на стул, но граф внимательно осмотрел его через монокль и сел все-таки на диван. Для человека с его комплекцией это было более осторожно, хотя и диван не выглядел слишком удобным в смысле комфорта.
– Ты должен что-то сделать, Кентон, – продолжала миссис Марш, усаживаясь напротив. – Я целиком и полностью полагаюсь на тебя. Ты можешь остановить эту глупость.
– Под глупостью ты имеешь в виду Филиппа?
– Конечно же, Кентон! Он вообразил себе, что влюбился! Эта драматическая фраза не произвела большого эффекта на его светлость.
Он только пошевелился слегка, усаживаясь поудобнее, прежде чем ответить.
– Это, конечно, глупость. Но он не первый и не последний молодой человек, совершающий подобные глупости. Особенно в его возрасте. Все шансы за то, что это пройдет – и скорее раньше, чем позже.
Сказав так, граф, наверное, в сотый раз пожалел, что у его кузена юношеская любовь прошла слишком поздно. Гай женился на объекте своей страстной любви в двадцать лет. За последующие девять лет Гай имел возможность обнаружить, что его симпатичная невеста оказалась довольно алчным созданием, обожающим только удовольствия. Она не способна была на ответную любовь, хотя пользовалась той властью, какую давало ей это чувство у него по отношению к ней.
Гай никогда не произнес ни одного плохого слова о своей жене, которой он был предан. Кузен был на шесть лет старше его, и любовь Кентона к нему граничила с обожанием. Кентон был свидетелем того, как природные силы и энергия покидали постепенно Гая под давлением Горации, ее непомерными требованиями жить на широкую ногу, не считаясь со средствами.
Он был не в состоянии остановить процесс духовного опустошения у своего кузена, приведший к преждевременной смерти в двадцать девять лет.
– Кентон, ты слышишь меня?
Жалобный голос миссис Марш вернул его к действительности. Она говорила:
– Филипп хочет жениться на этой девушке, которая ему совершенно не пара.
– Если, как ты говоришь, девушка ему не пара, то я ничего не буду делать. Филипп умный парень. Вспомни, как ты волновалась, когда он решил, что влюбился в одну артистку. Но он и не собирался на ней жениться. Не приставай к нему чересчур, и эта страсть тоже постепенно пройдет. Наверное, он заприметит еще немало девушек, прежде чем выберет себе спутницу жизни.
– Я бы не стала вызывать тебя, если бы это была еще одна танцовщица или что-то в этом роде, – сказала вдова сердито. – Это достойная, воспитанная девушка, или, но крайней мере, мы имеем основание так полагать. И он всюду только с ней. Например, в прошлом году, когда я узнала о его любви к танцовщице, он сильно смутился. А неделю назад он заявил, что хочет жениться на этой своей новой пассии, как только достигнет совершеннолетия. То есть, меньше чем через полгода! Также он требует, чтобы я с ней познакомилась! «Возьми ее под свою опеку». Так он сказал. Теперь ты веришь, что это серьезно? Тиндейл задумался и опустил голову.
– А кто эта девушка? Ты встречала ее раньше? И почему она ему не пара, если она появляется с ним всюду, как ты говоришь? Какая-нибудь дебютантка?
– В действительности я незнакома с ней еще, но видела ее на приеме у лорда Генри Элиота на прошлой неделе. Кажется, Присцилла Элиот их поддерживает.
– Их?
– У этой девушки есть сестра, вдова, которая является подругой Присциллы, кажется, еще со школьных лет. Они сняли дом на время сезона, где-то на Верхней Уимпол-стрит. – В голосе миссис Марш послышалось презрение к обитателям столь непрестижных кварталов. – Такое впечатление, будто они с неба свалились – и прямо в лучшие дома. Хотя этих сестер никто в городе вообще не знает.
