Шэна Эйби - Роза на зимнем ветру
– Редмонд! – с отвращением и ужасом повторила Соланж.
Адара подошла к креслу, занимавшему почти всю гардеробную. Через его спинку было переброшено платье из алой ткани.
– Твоя покойная матушка надевала его в день своей свадьбы. Господин пожелал, чтобы и ты нынче его надела. Уж я постаралась, как могла. Платье-то старенькое и, прямо скажем, ветхое. Французской работы, не иначе. Тебе будет в самый раз.
– Редмонд, – еще раз повторила Соланж, и тут ноги отказались держать ее. Она опустилась на пол и за крыла лицо руками.
Адара бочком попятилась к двери.
– Твой отец велел, чтобы ты оделась побыстрее. Сейчас я вернусь и помогу тебе.
– Погоди! – Соланж поднялась и подошла к служанке. – Поди, сейчас же к моему отцу и передай, что я хочу немедленно его видеть!
– Миледи, но маркиз занят подготовкой к венчанию...
– Скажи ему, что я не стану одеваться, покуда он не придет ко мне, поняла? Пальцем не шевельну – так ему и передай!
Служанка в ужасе смотрела на нее, разинув рот.
– Ну, пожалуйста! – взмолилась Соланж. – Поди, скажи ему об этом!
Адара пришла в себя и торопливо закивала. Ей не терпелось поскорее уйти. Соланж выпустила ее руку. Когда служанка выходила, у двери стоял новый страж с выражением угрюмой решимости на лице.
Стало быть, она в ловушке. Мысли Соланж путались. Что же произошло между Дэймоном и ее отцом? Бедный Дэймон! Как видно, он не сумел убедить Генри в искренности своего предложения. Что ж, она сделает это сама. Отец не откажется выслушать ее, свою плоть и кровь. И она сумеет доказать ему, что от объединения с владениями Дэймона их роду будет куда больше проку, чем от земель Редмонда.
Нет, она не может стать женой графа! Дэймон – вся ее жизнь. Дэймон был рядом с Соланж всегда. Если их разлучат, она зачахнет, как вырванный с корнем цветок. Станет бесплотным призраком...
Соланж нервно ходила по комнате и вдруг заметила свое отражение в зеркале – босая, в ночной сорочке, волосы растрепаны. Если она хочет произвести на отца хорошее впечатление, нужно поскорей привести себя в по рядок.
Девушка подбежала к глиняному тазу и умыла лицо холодной водой, затем принялась старательно расчесывать гребнем густые каштановые кудри. Только хотела переодеться, как в комнату без стука вошел Генри.
– В чем дело, дочь моя? Адара прибежала в панике и сообщила, что ты не станешь одеваться, покуда я не приду. Что ж, я пришел. Теперь объясни, что стряслось.
Он уже был одет в праздничный наряд. Модная, синяя с зеленым куртка. Рукава с прорезными буфами. Все расшито золотыми нитями. Массивный золотой пояс, украшенный бирюзой и малахитом.
Соланж осторожно приблизилась к маркизу.
– Отец, я должна поговорить с вами об очень важном деле. До того как... произойдет то, что назначено на сегодняшнее утро.
Он прошел к кровати, по дороге окинув взглядом комнату Соланж. Генри заглядывал сюда последний раз, когда дочь была еще маленькой. Судя по всему, порядка здесь с тех пор не прибавилось. Он убрал с кровати гребень и уселся на измятые одеяла и шкуры, скрестив ноги.
– Ну?
– Дэймон говорил с тобой?
Лицо Генри не дрогнуло.
? Да.
Соланж немного выждала.
– А говорил ли он тебе, что мы обручены?
– Да, говорил.
Соланж старалась казаться хладнокровной.
– И что же было дальше?
– Разумеется, я сказал ему, что об этом не может быть и речи. Вы были не вправе давать друг другу слово без моего ведома.
– Не вправе?!
– Кроме того, – как ни в чем не бывало продолжал Генри, – брак между вами совершенно невозможен. Ты моя дочь, Соланж, и когда-нибудь станешь богатой наследницей. Да, Дэймон благородных кровей, он хороший мальчик, но ходят слухи, что в его роду были друиды. Безусловно, владения Дэймона не идут ни в какое сравнение с землями графа. Когда мальчику придет время жениться, он заключит пристойный брак с одной из дворяночек помельче, которые ошиваются в замке. Тебе же пристало выйти замуж за Редмонда. Впрочем, все уже решено. Еще вчера.
– Ни за что, – спокойно сказала Соланж. – Никогда. Дэймон любит меня, а я – его. И мне безразлично его происхождение. Он будет моим мужем, а я – его женой.
– Ошибаешься, дорогая моя. – Маркиз встал. Голос его звучал почти безразлично. – Через час ты станешь женой графа Редмонда. Приготовления уже почти закончены.
– Не стану! – отрезала Соланж, стараясь не выдать голосом своего ужаса.
– Нет, станешь! – В голосе маркиза появились нотки раздражения. – Клянусь богом, Соланж, слишком долго терпел я твои капризы и причуды! Моя вина, вероятно, в том, что до сих пор я давал тебе слишком много свободы! Своеволие испортило тебя, развратило твой девичий разум. С нынешнего дня с этим покончено! Ты в моей власти, и эту власть я передам человеку, который, я уверен, сумеет укротить твой упрямый нрав.
Сердце Соланж бешено стучало.
– Ради бога, отец, выслушай меня...
– Я слушал достаточно! Ты поступишь, как я велю, и дело с концом!
Девушка бросилась к его ногам.
– Пройду тебя, не делай этого! Я не могу стать его женой...
Маркиз оттолкнул ее.
– Сможешь!
– Нет! – крикнула с ненавистью Соланж и снова разразилась слезами.
Генри поднял ее с пола и мягко подтолкнул к кровати.
– Вот что я скажу тебе, Соланж. Этот союз чрезвычайно важен для меня. Чрезвычайно важен. Мой отец, а твой дед всю жизнь мечтал завладеть землями, которые ныне принадлежат Редмонду. Но ему так и не удалось осуществить свою мечту. Теперь, благодаря тебе, мы, наконец, обретем то, за что он боролся. Наши потомки будут править замком Уэллберн и всеми прилежащими к нему землями. Давняя мечта обернется явью – и всего-то ценой девической плоти.
– Так вот что я для тебя? Плоть, и ничего больше? Неужели у тебя вовсе нет сердца?
Генри одарил дочь тяжелым взглядом.
– Земля превыше всего, глупое дитя! – отрезал он. – Земля – это власть. Неужели я зря платил твоим учителям? Вспомни историю своего рода, Соланж. Кто владеет землей, тот владеет деньгами, а деньги дают власть. Ту власть, какой обладаем я и Редмонд. Ту власть, которой жаждет Дэймон Локвуд, но которой не имеет.
Взгляды их скрестились. Гнев и гордость переполняли отца и дочь. Однако Генри обладал неоспоримым пре имуществом над дочерью и хорошо знал, как использует его.
– Итак, ты обвенчаешься с Редмондом. Ты сделаешь это без слез, без жалоб, без вздохов. Ты сделаешь это, или я сию же минуту вышвырну твоего Дэймона из замка в том, что на нем надето.
– Ты не посмеешь! – ахнула Соланж.
– Посмею, и ты это знаешь. Он уже вырос, и у меня больше нет перед ним обязательств.
Они оба знали, что для Дэймона это означало бы смертный приговор. Ни один селянин не посмеет принять в дом человека, который так прогневал маркиза. На многие мили вокруг не было для него иного пристанища. Дэймону некуда будет идти. Со дня на день зима вступит в свои права, начнутся холодные метели, которые терзают здешние края. Каждый год здесь погибали люди, лишенные крова. Они просто замерзали в пути и были погребены под снегом. Дэймон не успеет ни добраться до надежного пристанища, ни тем более выстроить его собственными руками.
