KnigaRead.com/

Ине Лоренс - Ханская дочь. Любовь в неволе

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ине Лоренс, "Ханская дочь. Любовь в неволе" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Это всего лишь шутка! — оправдывался, смеясь, Кирилин.

Мендарчук раздраженно покачал головой:

— Хороша шутка! Если мальчик верит всерьез, то из-за этой шутки вы стали бы его кровным врагом. А это повод к новому восстанию, подавлять которое пришлось бы и вам в том числе.

Он сделал татарскому князю знак следовать за собой и вывел его на плац. Полковник отдал приказ, и вскоре на плацу уже стояло более двух сотен драгун, казаков и гренадер, сюда же вывели людей Монгур-хана. Кицак, шагавший в нетерпении туда-сюда возле комендатуры, подбежал к свояку:

— Я привез Бахадура, твоего сына, Монгур, как приказали мне ты и твоя жена.

Монгур бесстрастно кивнул. Некоторые из его людей бросали на Сирин любопытные взгляды, но никто не выдал удивления ни жестом, ни словом. Полковник прошел вдоль татарского отряда, остановился перед ханом и проницательно взглянул ему в глаза.

— Теперь ты поклянешься в верности царю, а потом можешь убираться со своими людьми на все четыре стороны!

Монгуру стоило труда выглядеть спокойным — больше всего ему хотелось рассмеяться русским в лицо. Однажды мулла сказал ему, что клятва, принесенная неверному, — не более чем собачья брехня. А что касается заложника, которого он должен был оставить… русские могли забрать десяток его дочерей, и это не встревожило бы покоя хана. Поэтому он спокойно повторял слова клятвы, которую читал ему полковник. Клятва обязывала его признать царя Петра Алексеевича государем и повелителем и уплачивать ему подать. Еще прежде чем произнести клятву, он уже решил, что русские не возьмут ясак с его племени. Велика и безбрежна степь, и у хана есть там надежные друзья, которые помогут ему уйти с русских земель.

Мендарчук был вполне доволен. Как только клятва была произнесена, он приказал выдать татарам лошадей. Привели едва ли половину тех, что были захвачены, так что ехать степнякам пришлось по двое. Царской армии не хватало лошадей, поэтому такой штраф полковник считал вполне справедливым. Но это было меньшим из унижений, с которым пришлось смириться татарам. Гораздо оскорбительнее было то, что русские оставили у себя большую часть захваченного оружия. Монгур мельком глянул на свою почетную саблю, висевшую на поясе у Сирин, — ему пришла в голову мысль забрать оружие, но это могло насторожить русских — с тяжелым сердцем хан отвернулся, мысленно прощаясь с драгоценным клинком. Он молча сел на лошадь, но тут полковник окликнул его:

— Разве ты не оставишь слуги своему сыну, хан?

Монгур недобро усмехнулся:

— К чему? Бахадур сам может позаботиться о себе. Пускай теперь ему служат ваши люди.

Но тут ему в голову пришла мысль, что он может выдать себя, не попрощавшись с Сирин. Он спешился, бросил повод Кицаку и подошел к дочери. С неприятным удивлением хан обнаружил, что ему приходится смотреть на девчонку снизу вверх.

— Что бы ни случилось, сын мой, помни: ты живешь во имя своего народа! — произнес он торжественно.

Сирин покорно кивнула, стараясь сглотнуть комок в горле и унять сердце, трепещущее в груди как птичка.

— Я не посрамлю чести нашего народа, отец!

Ее голос срывался и дрожал, и Монгур был доволен:

— Я знаю. Да хранит тебя Аллах, сын мой!

Разыгранная сцена должна была поразить русских, Монгур был в этом уверен. Довольный, он вспрыгнул на лошадь и едва сдержался, чтобы тут же не пустить ее галопом.

— За мной! — раздался его отрывистый приказ.

Сирин глядела вслед воинам своего племени, которые один за другим выезжали из крепости, — теперь она была одинока, как только может быть одинок человек в голой степи. Казалось, земля качнулась под ногами, и она испуганно оглянулась, ища Сергея Тарлова, которому передал ее русский по имени Ваня.

Он беседовал с полковником, не обращая никакого внимания на юного татарина. Затем он окликнул Ваню и приказал:

— Отведи татарина к другим заложникам!

С этими словами он отвернулся и направился к комендатуре вместе с полковником и другими офицерами.


Из грубо сделанного шкафа, который вместе со стульями и столом составлял всю обстановку комнаты, полковник достал папку, повернувшись к иконам, он положил на грудь крестное знамение, а затем обратился к офицерам:

— Вчера пришел приказ, он касается многих из вас, господа. Думаю, он будет последним, который вы получите от меня. — В голосе полковника печаль мешалась с облегчением. С войной на западе нельзя было не считаться — царю требовался каждый, способный держать в руках оружие, и прежде всего офицеры. Побывавшие в сражениях, знакомые с горьким запахом порохового дыма, они не дрогнут и не прикажут трубить отступление, едва завидев вдали чужое знамя. Приказано было отправить офицеров, заместителя коменданта и обоих поручиков, служивших под началом Мендарчука уже немало лет.

Мысли эти нагнали на полковника меланхолию, молодые же офицеры, напротив, оживились. Кирилин был просто счастлив, ему давно уже не терпелось вернуться в столицу, где только и можно было сделать карьеру. Сергей же до сих пор считал позорным свое бесславное отступление под Нарвой, а потому всей душой стремился сойтись со шведами в бою еще раз. По обычаю, прежде чем полковник зачитает приказ, положено было поднять рюмки.

Мендарчук взглядом обвел офицеров:

— Ну, за матушку Россию, которая одолеет всех врагов!

— За Россию! — дружным хором отозвались офицерье, выпили и грянули рюмки о пол.

— И за то, чтобы мы наконец-то разбили проклятых шведов, — вполголоса прибавил Тарлов.

Полковник достал из папки два листа.

— Царь требует отправить в армию всех, кто не участвует в борьбе с неприятелем, и сделать это следует как можно быстрее. Кирилин, вы с вашими гренадерами завтра же отправляетесь маршем на Москву, дабы воссоединиться там с основными силами полка. То же касается Войчинского, которому отдаются под командование драгуны Тарлова.

Сергей сжал кулаки так, что пальцы побелели. На время сражения с восставшими он передал свою роту Войчинскому, ему же под начало поставлен был казачий отряд. Но он не терял надежды самому вести свою роту на запад. Теперь же его охватил страх — он мог остаться в Сибири, тогда как центральная часть России полыхает пожаром войны.

Дальнейшие слова Мендарчука только усилили его тревогу.

— Восстание подавлено, а потому и в крепости мне не нужно больше ста двадцати казаков и тридцати солдат царской армии. С остальными вы, Игорь Никитич, выступите на Москву послезавтра, вас будут сопровождать поручики Борзов и Челпаев.

Тарлов не мог долее сдерживать волнение:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*