Мэй Макголдрик - Кольцо с изумрудом
– Конечно! – подтвердил Эмрис, выпрямляясь во весь рост.
Элизабет быстро отвернулась и, подобрав с полу плащ, начала аккуратно его сворачивать. Ей хотелось думать, что вид голого мужчины, вылезшего из воды, ничуть ее не занимает.
– Но не раньше, чем я вытряс из него правду. – Эмрис обмотал свой мощный торс полотенцем и подошел к ней. На нее пахнуло жарким летом и благоуханием лаванды на солнечном лугу.
Элизабет затылком чувствовала, что он приблизился и стоит совсем рядом. Подавляя паническое желание немедленно исчезнуть, скрыться, убежать куда глаза глядят, она наклонилась к столику и бережно положила на место кольцо с изумрудом. В конце концов, разве не для этого она сюда пришла? Разве она не намерена расстаться со ставшей вдруг опасной девственностью?
– Вовсе нет. – Эмрис, склонившись к ней, даже не поцеловал, нет, только легонько провел губами по ее нежной шейке. Он тут же почувствовал, что девушка напряглась. – А почему вы отдали кольцо священнику? – как бы невзначай спросил он.
– А почему вы заплатили золотом, чтобы получить кольцо обратно? – вопросом на вопрос ответила она.
– Ага, значит, вы все-таки успели с ним повидаться сегодня. – Эмрис ласково погладил ее по спине, с удовлетворением отметив, что это ей, похоже, понравилось.
Элизабет нервно мяла в руках свернутый плащ. Она знала, что надо расслабиться. Просто надо дать этому произойти. Окончательно она решилась на подобный шаг сегодня вечером. До этого, еще днем, Элизабет отнесла с глаз долой и подальше от Мэри королевский перстень. Для нее самой кольцо не представляло никакой ценности: ни в трогательных воспоминаниях, ни в деньгах она не нуждалась. Сумму, необходимую для лечения Мэри, она достала, продав картину. Поэтому она отнесла кольцо отцу Мэттью, которого знала и уважала с давних пор. Деньги, вырученные им за кольцо, предназначались на нужды бедняков.
Каково же было ее удивление, когда священник неожиданно пришел к ней опять, полный восхищения щедростью одного доблестного рыцаря. Элизабет и в голову не могло прийти, что Мэттью вздумает пойти с этим кольцом к Эмрису. Более неловкое положение трудно было и представить! Что мог почувствовать дворянин, узнав, что его подарок чуть не в тот же день был передан кому-то другому! Однако, увы, беспокоиться об этом было уже поздно.
Сидя днем в шатре, Элизабет терзалась противоречивыми чувствами. На что решиться? И тут как раз появился священник со своим сообщением о великодушии Эмриса и о его сочувствии нуждающимся.
Именно тогда она и согласилась наконец с Мэри, которая беспрерывно твердила ей, что Эмрис – это «то, что надо». Элизабет решила выбрать для осуществления своей цели именно его. Да и, в конце-то концов, ну что с того! Ведь после этой ночи она никогда его больше не увидит.
Эмрис вытащил заколку, скреплявшую ее локоны, и руки его погрузились в ниспадающую волну густых длинных волос. Он затаил дыхание. Божественно! Похоже на мягкий струящийся черный шелк. Обняв ее за плечи, Эмрис припоминал, что ему удалось вытянуть из священника. В этой девушке действительно было нечто, что его совершенно очаровывало.
– Однако вашего приятеля, отца Мэттью, не так-то просто разговорить.
– И это я слышу от вас, известного дипломата? – Элизабет попыталась унять предательскую дрожь, когда он ласково обнял ее за талию. Не зная, что делать, она наконец решилась положить на скамейку плащ, который до этого теребила в руках.
– О-о, так значит, вы все же хоть что-то слышали обо мне? – вкрадчиво прошептал он у нее над самым ухом и прижал еще крепче к себе.
– Конечно! Вы знамениты подвигами не только на поле брани, но и в дамских будуарах. – В мягком голосе Элизабет слышалась легкая ирония. – О вас слагают легенды! Поговаривают, что вашим оруженосцам бывает туго: им приходится подбирать тела сверхчувствительных дам, падающих от восторга при одном только вашем приближении.
– Да-а? В самом деле? М-м, ну а что вы сами можете сказать на этот счет? Должны же вы если не падать, то, по крайней мере, испытывать легкое головокружение?
– Ну-у нечто, э-э, такое… – Она не отрываясь смотрела, как сильные руки продвигаются вверх от талии и ее грудь оказывается в теплом и нежном плену его ладоней. – Но думать об этом сейчас – это… это пустая болтовня!
– У нас с вами на редкость схожие ощущения!
Эмрис осторожно развернул девушку лицом к себе. Несмотря на слабый свет жаровни, здоровенная ссадина на щеке сразу бросилась в глаза.
– Кто вас ударил? – нахмурился Эмрис. Он поднял руку, чтобы ощупать рану, но Элизабет быстро увернулась. Она не нуждалась ни в чьем сочувствии.
– Мне пришлось прорываться сквозь боевой заслон женщин, жаждущих встречи с вами. – Изобразив на лице улыбку, Элизабет пыталась уклониться от его рук, но он решительно развернул ее лицом к себе.
– Вы должны сказать мне, кто вас ударил, – потребовал он.
– Ну-у, она очень похожа на рыцаря, хотя, мне кажется, что даже для вас будет крупновата, – Элизабет изо всех сил стремилась свести неприятный разговор к шутке. – Такая мощная, крупная, во-от такая! Довольно пожилая, но с очень хорошим ударом правой. Она… ей не удалось меня удержать.
– Милая леди, это не ответ на мой вопрос! – судя по интонации, Эмрис не собирался позволить ей уклониться от прямого ответа.
– Ну ладно, на самом деле меня действительно ударили. Может быть, именно поэтому у меня сейчас в голове такой сумбур.
Она старалась избежать проницательного взгляда шотландца. Ей было легче болтать, нести несусветную чепуху, чем решиться взглянуть еще раз в его немыслимой голубизны глаза или отдаться ощущениям, которые рождало в ней его тесное объятие. Быть в таком близком соприкосновении, чувствовать, как мощно вздымается при каждом вдохе его грудь, ощущать жар сильного мужского тела – это вызывало непонятную расслабленность.
– Может быть, вы позволите мне вам помочь? Я знаю, кто вы.
Поняв, что от отца Мэттью сведений не добьешься, Эмрис предпринял некоторые шаги, чтобы выяснить, кто она такая. И его не ввели в заблуждение ее уловки. Кто-то ее обидел. Но кто? Шотландец легонько приподнял пальцами ее подбородок, вынуждая девушку наконец посмотреть ему прямо в глаза.
– Вы – Элизабет Болейн, дочь сэра Томаса Болейна, посла короля Генриха VIII во Франции. Ваша мать – Катрин Вальмонт. Большую часть жизни провели при французском дворе – что меня, надо сказать, не удивило – ваша красота и ум подтверждают это. И, по словам герцога Бурбонского, вы ни с кем не делите свою постель, по крайней мере в открытую.
– Это он вам все наговорил? – растерянно пробормотала Элизабет. – Милорд, я весьма смущена тем, что вам пришлось затратить усилия, раздобывая сведения обо мне. Суть же моего положения очень проста – я не вращаюсь в свете.
