Джоан Вулф - Аннабель, дорогая
Скомкав письмо, я бросила его в камин.
Позднее ко мне пришел Адам. К моему удивлению, Стивен написал ему целых пять страничек убористым почерком.
— Стивен решил избавиться от сахарной плантации. — Дядя Адам уселся в библиотеке на свое обычное место.
— Избавиться? — изумилась я. — То есть объявляет о банкротстве?
— Нет, он отдает плантацию рабам.
Я уставилась на бесстрастное лицо Адама:
— Отдает?!
— Так он пишет. — Адам потряс зажатыми в пальцах страничками. — Очевидно, последние несколько лет Стивен не возделывает сахарный тростник. Разделив плантацию на отдельные земельные участки, он передал их рабам. Теперь они сами выращивают тростник для себя и на продажу. Стивен даже завез для них английский скот.
— Но ведь рабам не разрешено иметь собственность?
— Поэтому Стивен освобождает их.
— В этом он весь, — усмехнулась я.
— Не вижу в этом ничего забавного, Аннабель. — Лицо Адама стало суровым. Ноздри раздувались, щеки побагровели. — Плантация дорого стоит.
— Стоила, — возразила я. — Вот уже десятки лет ни одна из ямайских плантаций не приносит хорошего дохода. Сперва пагубно сказалась Гражданская война в Америке, затем запрет Наполеона на ввоз британских товаров в Европу лишил их рынков сбыта. Когда-то плантация была для Уэстона чем-то вроде золотых приисков, но уже много лет она приносит только убытки.
— Все это я знаю, Аннабель, — с досадой отмахнулся Адам. — Но теперь, когда Наполеон, надеюсь, потерпел окончательное поражение, она, возможно, опять начнет приносить доход. — Адам похлопал рукой по подлокотнику из красного дерева. — Аннабель, поступок Стивена противоречит интересам Джайлза. Ему не следует это разрешать.
— Вопрос в том, имеет ли он право на это?
— То есть получил ли Стивен юридическое разрешение отдать плантацию рабам?
Я кивнула.
— Да, — с горечью подтвердил Адам, — получил.
Я пожала плечами:
— Значит, мне не удастся остановить его, дядя Адам.
Проницательные серые глаза вглядывались в меня. Тяжело вздохнув, Адам откинулся на спинку кресла, плечи его поникли.
— Боюсь, уже ничего нельзя изменить, — сказал он. — Когда твое письмо доставят на Ямайку, Стивен будет на пути домой.
— А зачем нам плантация? — спросила я, осененная неприятной догадкой. — Может, все же нужна? Мы в долгах?
Видимо, резкость моего тона насторожила Мерлина. Он поднял морду и пытливо поглядел на меня. Я нагнулась и погладила его шелковистую черную спинку.
— Нет, нет, дорогая, ничего подобного. Я вовсе не хотел тебя встревожить. Будущее Джайлза обеспечено.
— А нет ли долгов и закладных, о которых я не слышала?
— Нет, Аннабель, — твердо повторил Адам. — Ежегодный доход графа составляет около двадцати тысяч фунтов — и это после погашения всех расходов и выплаты пенсий старым слугам.
Что ж, весьма приличный доход.
— Вы хорошо управляете поместьем, дядя Адам.
— Спасибо, дорогая. — Он улыбнулся. Порция встала, потянулась и легла возле окна, на освещенное солнцем место.
— Есть ли новости о Джаспере? — спросила я.
Джаспер, сын дяди Адама, капитан кавалерии, последние два года воевал в армии Веллингтона в Испании.
— Вчера получили от него письмо. Кажется, Стивен не единственный Грэндвил, возвращающийся дрмой.
— Джаспер тоже?
Адам кивнул.
— Чудесная новость. Тетя Фанни, должно быть, на седьмом небе?
— Да. Не только она, мы все.
Мерлин, видимо, решив, что его сестра нашла самое лучшее место, поднялся, направился к окну и лег рядом с Порцией. На красном ковре они напоминали большие чернильные пятна.
— Проклятая война, — сказала я. — Надеюсь, она скоро закончится.
— Думаю, теперь, после взятия союзниками Парижа, это неизбежно.
— Какая радость вновь увидеть Джаспера! — воскликнула я.
Дядя Адам молча бросил на меня загадочный взгляд.
— Полагаю, Джаспер тоже захочет принять участие в охоте, — сказала я. Адам рассмеялся:
— О, Аннабель, как легко угадать, что ты скажешь.
— Я забочусь только о Джаспере. Если он не внесет денег, ему не удастся охотиться вместе с нами.
— Я внесу деньги за сына. Нельзя же лишать его такого удовольствия. В Испании ему пришлось весьма нелегко. — Адам поднялся.
— Кто собирает взносы — ты или Стэнхоуп?
— Я, дядя Адам. — Мне не удалось скрыть радость. — Но с этим вполне можно повременить до августа.
Я поднялась, чтобы проводить его. Собаки открыли глаза и зевнули.
Адам насмешливо взглянул на меня:
— Будь уверена, мне не придется напоминать об этом, Аннабель.
— Всегда-то вы подшучиваете надо мной, дядя Адам.
Он похлопал меня по руке:
— Прости старика. Ведь я помню тебя еще девочкой с очень серьезным выражением лица.
Я ласково улыбнулась ему:
— Как славно, что Джаспер возвращается.
— Да.
Когда Адам ушел, я в сопровождении собак поднялась в детскую, чтобы пообедать с Джайлзом.
***В день возвращения Стивена солнце освещало сквозь туманную дымку золотые пшеничные поля. Ветер доносил аромат скошенных трав. Лошади стояли на небольших выпасах, лениво помахивая хвостами. На фоне синего неба трава на склонах Даунза казалась зеленым бархатом.
В последнее время Джайлз увлекался рыбной ловлей, и мы провели вдвоем несколько часов на озере. Мое старое платье покрылось пятнами от сидения на траве. Коса падала на спину, на ногах были стоптанные ботинки. Предстань я в таком виде перед Джералдом, он сказал бы, что я похожа на крестьянскую девушку.
Как только мы вернулись домой, я отослала Джайлза в детскую, а сама задержалась с экономкой миссис Нордлем, советуясь с ней, как приготовить пойманную рыбу. Я все еще была в зале, когда к дому подъехал наемный экипаж и остановился перед величественной парадной лестницей Уэстон-Холла.
Услышав стук колес, Ходжес выглянул из высокого окна возле двери, увидел ветхий экипаж и прищелкнул языком. Но вдруг дворецкий выпрямился и отпрянул от окна.
— Боже! — воскликнул он. — Да это же мистер Стивен!
Ноги мои приросли к мраморному полу.
— Мистер Стивен? — Стройная изящная миссис Нордлем затрепетала от восторга. — Миледи, вы слышите? Прибыл мистер Стивен!
— Слышу, — отозвалась я.
Ходжес, широко распахнув парадную дверь, быстро вышел на ступени, залитые жарким послеполуденным солнцем.
— Мистер Стивен! — Он сбежал по каменной лестнице. — Добро пожаловать домой!
И тут, впервые за пять лет, прозвучал голос Стивена:
— Спасибо, Ходжес, рад видеть вас.
Колени у меня подкосились, во рту пересохло, сердце неистово колотилось.
