Барбара Картленд - Уроки куртизанки
Большой бальный зал в Лондондерри-Хаус сверкал огромными люстрами, слепил позолотой многочисленных украшений, поражал обилием старинных портретов в резных деревянных рамах и кружил голову сладким ароматом фантастических тропических цветов, гирляндами из которых был опутан весь зал. Эта непривычная обстановка такую неискушенную девушку, как Корнелия, повергла в полное изумление и смущение.
Гости выглядели столь ослепительно, что Корнелия едва решалась поднять на них глаза.
Диадемы на головах леди, колье и броши искрились сотнями бриллиантов, изумрудов, сапфиров. Глядя на эти роскошные наряды, Корнелия поняла, как мало она знает о модах и до чего же нелепо выглядела она в день своего прибытия в Лондон. И хоть она прошлась по всей Бонд-стрит и ее посетил личный парикмахер Лили, успехи были более чем сомнительны. До королевского приема оставались всего сутки, и, чтобы успеть подогнать платье по фигуре, было выбрано самое простое платье из белого атласа, отделанное широкими венецианскими кружевами. Стоимость этого наряда лишила Корнелию дара речи, и вдобавок она видела, что платье не идет ей. Бледные кружева, лежащие на ее шее и плечах, делали ее кожу болезненно-желтоватой, а фасон совершенно не подходил к ее фигуре. Корнелия не знала тонкостей и секретов искусства одеваться и затруднилась бы сказать, что именно ей не нравится, но, окинув себя взглядом в зеркале, прежде чем покинуть спальню, она воскликнула:
– Боже, да я выгляжу как пугало!
– Ах нет, нет, что вы, мисс. Вы выглядите просто очаровательно. Все юные девушки так выглядят, – утешала ее горничная, которая помогла ей одеться.
Но Корнелия скорчила гримасу своему отражению.
– Лестью не заштопаешь дырку в чулке, – сказала она и рассмеялась, поймав недоумевающий взгляд горничной. – Это ирландская поговорка, одна из излюбленных поговорок Джимми. Джимми был всего лишь грумом у моего отца, но терпеть не мог лесть и всегда всем резал правду в глаза. Так что будьте мужественной и признайте, что я выгляжу отвратительно.
– Это вам так кажется, потому что вы раньше никогда так не одевались. Вы почувствуете себя лучше, когда окажетесь среди других леди, одетых, как вы.
Корнелия ничего не ответила. Она с унынием взирала на свои волосы, которые господин Генри уложил в высокую башню на ее макушке. Кудряшки и локоны образовывали «сложнейшую конструкцию, и в результате лицо Корнелии казалось совсем маленьким и почти терялось под гигантской прической, напоминающей птичье гнездо, Корнелия чувствовала себя крайне неловко и была уверена, что, несмотря на старания господина Генри, ее непокорные жесткие волосы разойдутся от завивки и будут болтаться по шее.
Но самым мучительным оказался для Корнелии приступ внезапной жгучей тоски по Росариллу.
Весь день она думала о своем низком сером доме, затерявшемся среди зеленых полей и холмов, о голубом небе и шумящем в отдалении море. Она вспоминала лошадей, которые ждут ее в своих стойлах, удивляясь, наверное, почему она забыла о них. Вспоминала Джимми, который, как всегда, насвистывая, чистит конюшни и, возможно, так же грустит без нее, как и она без него, Корнелия несколько раз за день прикусывала губы и глотала слезы.
Порой в ней просыпался интерес ко всему новому, что окружало ее в этом незнакомом мире, и на короткое время она забывала свою тоску по Росариллу, но потом интерес пропадал, и тогда Корнелия начинала ненавидеть все чужое и непонятное, тоскуя по любимой Ирландии, мучаясь воспоминаниями о доме, о людях, которых она любила. Она вцепилась в свои темные очки, как тонущий цепляется за спасательный круг. Очки были одновременно ее протестом и защитой от этого нового, непривычного ей окружения.
Дом Бедлингтонов, казалось, был полон друзей и знакомых от рассвета и до заката. Гости приходили к ленчу, к чаю, к обеду. Будучи представлена многочисленным гостям, Корнелия видела лишь недоумение в их глазах и слышала насмешливое удивление в их голосах.
Корнелия была достаточно умна, чтобы понимать, что история о неожиданно свалившемся на сироту наследстве служит предметом многих толков, а кроме того, она сама ощущала странность и какую-то неловкость от того, что она выступает в роли дебютантки, а тетя Лили в роли сопровождающей ее замужней дамы.
– Это выглядит так, дорогая Лили, будто у тебя есть взрослая дочь одного с тобой возраста, – заметила одна хорошенькая гостья с милой улыбкой, которая не могла скрыть явную колкость.
– Ты хотела сказать, сестра, моя милая? – отпарировала Лили, но Корнелия успела уловить вспыхнувшее раздражение в тетиных глазах и поняла, что острота попала в цель.
Всего нескольких часов в доме Бедлингтонов оказалось достаточно, чтобы Корнелия поняла: тетя тяготится ее присутствием. И не то чтобы Лили выказывала это напрямую, но холодность ее манер, неожиданная резкость в голосе, тень раздражения на лице произвели неприятное впечатление на Корнелию. Натянутые отношения между лордом и леди Бедлингтон тоже изрядно смущали ее и заставляли чувствовать себя неловко в их присутствии.
» Я ненавижу их, а они меня, – сказала Корнелия сама себе в первую же ночь, проведенную под крышей дома на Парк-лейн. – Почему, ну почему я должна здесь оставаться?«
Она досадовала на мистера Месгрейва, зная, что споры со старым адвокатом бесполезны и он будет твердить одно:» Юные леди не могут жить одни…«, » Юные леди, оставшиеся сиротами, должны жить в семье ближайших родственников…«, » Юные леди должны стремиться занять достойное место в обществе «…» Юные леди!.. Юные леди!«
Корнелия ненавидела это выражение. Она не желала быть юной леди, она хотела бы вернуть свое детство в Росарилле – скакать на лошади, бегать наперегонки с собаками, а набегавшись, спешить домой, где ее поджидают отец с матерью.
Как счастливы были они в те времена! Вплоть до ужасного дня, воспоминания о котором Корнелия до сих пор гнала прочь. Это было чересчур мрачное событие в ее жизни, слишком мрачное, чтобы вспоминать об этом. Дорогой, любимый, зеленый Росарилл – она ни о чем другом не может думать. А папа еще всегда говорил о том, как весело и интересно жить в Лондоне!
» Я снова хочу увидеть огни Пиккадилли, – время от времени повторял он, и в голосе его звучали ностальгические нотки. – Хочу поужинать в ресторане «Романо»с красоткой, а затем, если мне вдруг захочется почувствовать себя респектабельным, отправиться на какой-нибудь бал полюбоваться на прекрасных дам.
– Расскажи, расскажи нам об этом, папа. Кого из знаменитостей ты встречал на балах? – умоляла Корнелия, и они с матерью усаживались поудобнее и слушали рассказы отца о великолепных лондонских сезонах и развлечениях, которыми в то время мог наслаждаться популярный в обществе молодой человек.
