Рексанна Бекнел - Украденная любовь
Обри испустил тяжелый вздох, но выглядел он при этом значительно веселее, чем раньше.
— Пожалуй, да, — согласился он. — Все равно больше делать нечего. Но только на час!
С помощью Элизы Обри кое-как удалось снова занять свое место в шезлонге, и вовремя — с нижней палубы появилась Агнес, пыхтя и отдуваясь после восхождения по короткому, но крутому трапу.
— Обри должен принять лекарство, — важно объявила она, выуживая из кармана коричневый пузырек. — И ему пора отдохнуть.
Элиза предостерегающе сжала руку Обри, предупреждая новую вспышку.
— Дай мне, Агнес, я прослежу, чтобы он его принял. У нас сейчас… урок географий, — на ходу придумала она, молясь про себя, чтобы между этими двоими опять не разгорелась ссора. К ее величайшему облегчению, Агнес без возражений отдала ей пузырек. Корабль слегка качнуло, и бедная женщина мертвой хваткой вцепилась в поручень.
— О, дорогая моя, — простонала она, — мне что-то нехорошо, право, нехорошо.
Ее лицо действительно покрывала зеленоватая бледность, взгляд блуждал, и Элиза поспешно махнула Роберту, чтобы он увел женщину в каюту. «Бедная Агнес, — подумала Элиза, — должно быть, у нее mal de mer1». Впрочем, все ее сочувствие испарилось при звуках звонкого мальчишеского смеха.
— У нее морская болезнь! — ликовал Обри. — Вот это повезло! Она не сможет больше мной командовать.
Элиза с трудом подавила смешок. Конечно, радоваться тут было нечему, но суетливость Агнес и ей действовала на нервы. Так что Обри прав, им действительно повезло.
Откашлявшись, Элиза строго произнесла:
— Она, может быть, и не будет тобой командовать, но я собираюсь делать это весь следующий час.
На следующий день, когда солнце на западе уже коснулось морской глади, «Леди Хэбертон» причалила в гавани Сент-Питер-Порт на острове Гернси. Гернси — один из Нормандских островов, это еще английская земля, но Англию отсюда уже не видно. Она осталась далеко за кормой, и всю вторую половину дня путешественники могли наблюдать слева по борту побережье Франции. Когда же Элиза разглядывала сам городок, раскинувшийся в глубине бухты, он тоже показался ей каким-то чужеземным. «Это уже скорее Франция, чем Англия», — решила она.
— Ты перестала задерживать дыхание! — Укоризненный голос Обри оторвал ее от созерцания живописных беленых домиков с черепичными крышами и крутых, вымощенных булыжником улочек. — Сейчас я тобой занимаюсь. Забыла?
— Разве твой час еще не прошел? — с надеждой спросила Элиза.
Обри отнесся к ее предложению гораздо серьезнее, чем она ожидала. В эти два дня он упорно старался выполнять все задания, которые она ему давала: сосчитать столбики палубного ограждения, указывая на них пальцами ног, спеть песенку, стараясь отбивать такт больной ногой. Он почти без возражений позволил ей осмотреть поврежденную лодыжку и отвечал на все вопросы Элизы: где сильнее болит, где нарушена чувствительность, где не нарушена. Но сегодня, когда ее час кончился и начался его, ей показалось, что он заставлял ее петь, делать вдохи и выдохи, задерживать дыхание гораздо дольше шестидесяти секунд. Пару раз у нее даже начинала кружиться голова.
— Еще разок, — потребовал Обри. — Дай мне сосчитать, как долго ты можешь задерживать дыхание, и на этом закончим.
Элиза покорно сделала глубокий вдох и постаралась задержать воздух в легких, пока Обри медленно, размеренно считал вслух. На счет «тридцать» она ощутила желание прекратить все это. На счет «сорок» она страдальчески закатила глаза, а Обри начал хихикать, но тем не менее продолжал считать. Наконец на счет «пятьдесят» воздух с шумом вырвался из ее груди.
— Хватит! Хватит! — задыхаясь, взмолилась она. — Больше пятидесяти я не могу, я уверена. Обри ухмыльнулся.
— Ты сегодня была молодцом, Элиза. Если ты будешь трудиться как следует и практиковаться каждый день, — важно заявил он, в точности повторяя ее собственные слова, — тебе обязательно станет лучше. Держу пари, твои легкие будут становиться все сильнее и здоровее.
Это прозвучало так логично, что Элиза почти поверила. А может быть, с надеждой подумала она, сказанное будет справедливо и в отношении Обри. Если он будет так же упорно делать свои упражнения, он сможет нести кольца на ее свадьбе. Но пока слишком рано заговаривать об этом. Пока…
Роберт унес Обри в каюту переодеваться к обеду. Сегодня вечером они будут обедать на берегу — в последний раз перед долгим плаванием. Элиза послала пришедшую за ней Клотильду помочь Роберту, сказав, что хочет немножко посидеть одна в тишине и покое. Она подметила взгляды, которые Клотильда бросала на Роберта, и не прочь была сыграть роль Купидона. Кроме того, воздух был так чист и свеж, а вечернее небо так дивно расцвечено всеми оттенками лилового и розового, словно некий небесный живописец смелой рукой наносил на него мазки краски. «Видит ли сейчас Майкл такой же прекрасный закат?» — невольно спросила она себя.
В следующий момент какой-то незнакомый корабль, вошедший в гавань следом за «Леди Хэбертон», отвлек ее взгляд от неба, а мысли — от Майкла. Судно быстро замедляло ход, но все же так сильно стукнулось бортом о дощатый причал, что Элиза испугалась неминуемого крушения. Впрочем, судно лишь закачалось, но очень скоро выровнялось, вернее, его выровнял штурман, чья мощная фигура виднелась у штурвала. Вот уже паруса поползли вниз и якорь с шумом плюхнулся в воду, а Элиза никак не могла отвести глаз от корабля и штурмана, представлявших собой самое колоритное зрелище, которое она когда-либо видела. Корабль был из очень темного дерева, а вдоль борта тянулся ряд круглых пушечных портов, выкрашенных красным. Спереди — на носу, так, кажется, следовало говорить — красовалась весьма откровенная деревянная скульптура, изображавшая нагую женщину. И хотя огромная деревянная змея, обвивая тело женщины, скрывала наиболее интимные его части, Элизе казалось, что эта змея делала скульптуру еще более непристойной.
А великан у штурвала!.. У Элизы никак не получалось перестать глазеть на него, хотя такое поведение было верхом неприличия. Она никогда прежде не видела негра, а это, несомненно, был негр, настоящий негр с Африканского континента. И он был великолепен! Высоченный, могучие руки толщиной чуть ли не с дерево, шапка коротких курчавых волос, обрамляющая темное лицо. По вантам чужого корабля, как и на «Леди Хэбертон», сновали и другие матросы, но человек у штурвала полностью завладел вниманием Элизы.
— Мисс Элиза! Пожалуйста, пойдемте вниз, — раздался голос Клотильды. Ей пришлось ущипнуть хозяйку за руку, чтобы та наконец очнулась от своего завороженного созерцания. — Капитан говорит, вам не следует оставаться на палубе одной. Только не в порту. Этот Сент-Питер-Порт — опасный городишко. Чего и ждать, если все эти корабли приходят, уходят… Боже милостивый! — взвизгнула она. — Вы только посмотрите на него!
