Юрий Колесниченко - Роксолана Великолепная. Жизнь в гареме (сборник)
Перевидав на своем веку множество разнообразных женщин, Ибрагим был очарован юной пленницей. Понял, какой бесценный товар приобретет для гарема своего любимого султана. Трудно было не увлечься этой необычной пленницей. Все невольники стонали, проливали слезы, а она смеялась, гордо взирая вокруг. В ее взгляде не было ни ужаса, ни унижения. Только достоинство и бесконечная гордость. Растроганный таким поведением, визирь пытался понять, что это значит? Может, просто глупая девчонка? Ибрагим впервые видел рабыню, которая бы так звонко, с вызовом смеялась, попав в рабство. То ли издевается она над ним и над миром жестокости, в котором оказалась она не по своей воле? То ли ее поведение — проявление твердого характера и несокрушимости духа?
Она не была красавицей, но в ее фигуре, любознательных глазах, немного курносом носике было что-то притягательно — колдовское. Видимо, недаром так играли под лучами солнца рыжие пышные волосы чужачки. Мужчина внимательно присматривался к пленнице, чувствуя, что с того момента, как она окажется во дворце хозяина, произойдет что-то необычное! Это было тяжелое, гнетущее предчувствие, которое визирь поборол и заставил себя не отводить глаза от прямого взгляда загадочной девушки. Откуда у нее смелость так открыто смотреть на него? Это он ее оценивает, это он ее купил, а она так ведет себя так, будто все происходит наоборот. Еще и улыбается. Визир все же улыбнулся ей в ответ: этот мир совсем не знает этой девушки. Он хочет подчинить ее, но придет время, и она сломает его.
Ибрагим был потрясен. Роксолана — такое имя дал девочке старый турок, который пригрел это сокровище, — вела себя довольно странно для пленницы. Она поражала сочетанием острого, как бритва, ума и почти детской наивности. Дала понять, что знакома с латынью, польским, сербским языками. Видимо, получила неплохое образование. В ее глазах светится ум. Что ж, это к лучшему. К тому же слухи, что она королевская дочь — о них поведали Ибрагиму люди, которым он привык верить, — подогревали интерес к пленнице. И еще ее поведение. То, как вела себя девушка, поражало более всего.
Она хорошо скрывала свои чувства. Потому что здесь, среди таких же, как и она, невольников, не помнят о существовании души, сердца. Они могли только обливаться слезами. Настя старалась не думать о том, что стала жертвой времени, мученицей, лишенной свободы. Никто не знает, сколько продлится ее невольничья жизнь. Но глубоко в сердце она остается свободной, и никто не заставит ее думать иначе. Впрочем, позже ей становилось тяжелее на душе.
Оказавшись в гареме, Настя не вписывалась в его жизнь. Чтобы не сойти с ума, иногда девушка говорила себе, что все это временно, и пела. Волшебным голосом заслушивались другие рабыни, евнухи. Всю свою тоску вкладывала Настя в эти песни на родном языке, а вокруг — чужой, грубый, как лезвие ножа. Не может она остаток жизни провести в совершенно чужой стране, не может она быть просто игрушкой для влиятельного мужчины. Ничем не выдавала своих горьких мыслей, потому что никому они не были интересны. Очень быстро девушка поняла: гарем — это как другая планета со своими законами, капканами, радостями и страхами. Настя считала себя лишней на этой планете. Куда деваться?
Как ни старалась не привлекать к себе внимания, была замечена всеми, особенно любимицами Сулеймана. Опытные женщины разглядели, какая угроза таится для них в этой хрупкой девочке. Она держалась с достоинством, не производила впечатление безмолвной куклы для утех. Мудрый визирь растерялся. Поведение новой рабыни обескураживало. Он уже не был ни в чем уверен и подумывал над тем, как бы найти способ показать султану эту наглую и смелую девчонку. Не знал, что думать.
Решил обратиться за помощью к матери Сулеймана. Благодаря своей мудрости и всевидящим глазам и всеслышащим ушам, она знает все. Нет такой подлости, коварства или добра, о которых не знает эта женщина. Но валиде не спешила назначать встречу. Поэтому ответа пришлось ждать несколько дней. Другого выхода не было. Эта женщина была очень занята. Она отдавала приказы днем и ночью, не знала отдыха и оказывала огромное влияние на султана и имела почти безграничную власть в гареме. Между матерью и сыном каких-то шестнадцать лет разницы. Словно не мать, а старшая сестра — мудрая, сдержанная, непоколебимая, строптивая. Ей всего сорок два года, а она уже валиде.
Она знала своего сына, как никто, потому отдала ему все жизнь. Сложилось так, что султан Баязид был вынужден отдать власть именно младшему сыну. В течение месяца Баязид умер, потому что его отравили по приказу Селима, а еще пятерых сыновей своих ранее умерших братьев Селим велел задушить у него на глазах.
В свое время Сулейман получил большое наследство. Не было у него соперников, Османская империя имела необъятные границы. Господствовали в ней повиновение и страх, сила и жестокость. Не осталось места справедливости. Такой порядок отвоевали предки, за него был готов драться молодой султан. Всегда мрачный, задумчивый, Сулейман не доверял людям, уважал мудрость и изучал законы. Время шло, Сулейман привыкал к власти. Держался высокомерно, был молчаливым, неприветливым. Он окончательно понял, что к каждому его слову прислушиваются, к каждому поступку присматриваются, сохранил благоразумие, осторожность, смелость, уважение к законам. Мать с гордостью смотрела на своего сына. Его доверие было для валиде наибольшей наградой. Зная об этих отношениях Ибрагим решил обратиться к валиде с необычной просьбой: чтобы она, а не сын, первая увидела этот редкий цветок — рабыню.
Султан не проходит мимо гарема, но и не поддается чарам своих рабынь. Сулейман ведет себя очень сдержанно. Кажется, валиде Хамса была этим весьма обеспокоена, опасаясь, чтобы сын не пошел по стопам своего отца и не порвал с женским миром окончательно, заведя себе целый гарем из красивых юношей. В свое время тяжело переживая пренебрежение султана Селима, Хамса сосредоточилась на служении своему сыну. Вынуждена была жить, пыталась найти смысл. Поэтому выбрала сына, его радости и тоску. Всей душой она была на его стороне. Это была не обычная любовь между матерью и сыном, а нечто большее, связанное ужасными тайнами, которые знали только эти двое.
Женщины не были одной из этих тайн. Последние годы Сулейман медленно становился рабом гарема. Там появилась Махидевран. Она родила мужу троих сыновей и дочь. Султан был доволен. Первая жена Сулеймана считала себя полновластной султаншей. Это успокоило мать Сулеймана, но она хотела, чтобы в сыне окончательно поселился настоящий мужчина.
На встрече с визирем вела себя сдержанно. Велела сразу же перейти к делу. Ибрагим вглядывался в знакомое лицо, которое она не прятала, и почему-то поймал себя на мысли, что новая рабыня обязательно понравится валиде. Что-то общее увидел визирь между двумя женщинами и сразу отогнал эту мысль. Сейчас важны не его умозаключения, а совет матери Сулеймана.
