Луи Бриньон - Наказание свадьбой
— Несколько дней назад в церковь пришёл молодой человек.
— Это был граф де Сансер! — воскликнул епископ. — Брат Бенедикт, рассказывайте дальше.
— Он попросил меня исповедовать его… я… я спешил — барон призвал меня к баронессе, которая была больна.
— Я ничего не понимаю, — перебил говорившего король, — что за барон и о какой баронессе идёт речь.
— Дю Рено, ваше величество, — ответил за монаха епископ, — брат Бенедикт является исповедником баронессы.
— Вот как? — король явно заинтересовался, не говоря уже о придворных.
— Продолжайте, брат Бенедикт, — епископ ободрил оробевшего монаха взглядом.
— Я пытался отказаться, но молодой человек настаивал, говорил, что его гнетёт данная им клятва. Из сострадания я согласился исповедовать его.
— Тайна исповеди священна! — заявил король.
— И несмотря на то, что всем нам чрезвычайно интересно, мы не можем требовать продолжения рассказа.
— Только не эта тайна, — возразил королю епископ, — ибо налицо страшный обман.
— Вот как! — повторил король. — Ну что ж, в таком случае мы выслушаем брата Бенедикта.
— Он сказал, — запинаясь, продолжил брат Бенедикт, — что дал клятву распить две бутылки вина со служителем церкви.
— И вы отказались? — король в упор смотрел на монаха.
— Конечно, отказался… но он так просил!
— Понятно, — король незаметно для окружающих улыбнулся, — а что же было дальше?
— Дальше? — с беспокойством переспросил брат Бенедикт.
— Дальше! — повторил король.
— Я не очень хорошо помню, — пробормотал брат Бенедикт, — помню, что проснулся на следующее утро раздетым под распятием Христа.
— Я предполагал нечто подобное, — пробормотал его величество, и присутствующие заметили, что он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
— Слышали? — закричал епископ. — Этот нечестивец раздел его и положил под распятием, но даже этот грех несравним с тем, что он сделал после. Граф облачился в святую одежду и под видом исповедника проник в замок, где несчастный барон, ничего не подозревающий об обмане, собственноручно отвёл нечестивца в опочивальню к своей супруге. Этот нечестивец провёл более часа в опочивальне баронессы. Барон, как добрый хозяин, самолично проводил лжесвященника до ворот, где тот ему вручил некий предмет из одежды баронессы, не оставляющий сомнений в том, какого рода вещами занимался этот нечестивец с баронессой. Ваше величество, я требую немедленного наказания графа! — восклицая, закончил свою речь епископ.
— Требуете?
— Прошу, ваше величество, — поправился епископ. Король после короткого молчания ответил епископу непререкаемым тоном:
— Я рассмотрю все стороны этого случая и сообщу моё решение вашему преосвященству
— Я уповаю на справедливость вашего величества, — епископ ушёл так же внезапно, как и появился, прихватив с собой брата Бенедикта.
После ухода епископа король откинулся на спинку трона и от души расхохотался. Словно ожидая этого, весь зал засмеялся вслед за королём. Смеялись все, за исключением герцога Орлеанского, который о чём-то напряжённо размышлял.
Его величеству понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя.
— Каков пройдоха, — не переставая смеяться, заговорил король, — признаться честно, я ему немного завидую… Надеюсь, — король оглядел присутствующих, — никто из вас не станет передавать мои слова королеве.
— Герцог Бурбонскпй, — раздался возглас дворецкого. — А! — воскликнул король. — Весьма кстати. Герцог Бурбонский с поникшей головой встал перед королём.
— Так значит, монсеньор, вам всё известно?
— К сожалению, сир, — негромко ответил герцог Бурбонский, — мне стыдно за моего племянника.
— В прошлый раз, — негромко заговорил король, — я удовлетворил вашу просьбу, но с одним непременным условием, как вы помните. Графу надлежало избавиться от дурных наклонностей, — король встал со своего места и начал медленно прохаживаться перед герцогом Бур-бонским, заложив руки за спину.
— Однако все наши попытки образумить графа не увенчались успехом, к сожалению. В данной ситуации я вижу единственный выход, — король остановился перед герцогом Бурбонскпм, — мы отправим графа в из-
38
гнание, ибо не можем в дальнейшем позволить ему оскорблять наш слух недостойным поведением.
— Не могу не признать справедливости решения вашего величества, — покорно произнёс герцог Бурбонский.
— Вот и хорошо, — одобрительно произнёс король, — надеюсь, пятилетний срок изгнания окажет благотворное действие на графа де Сансера и он сможет наконец избавиться от своих весьма пагубных наклонностей. Вы не возражаете, монсеньор?
— Нет, сир, мой племянник полностью заслужил это наказание.
— С вашего позволения, сир, я возражаю, — раздался отчётливый голос.
Король обернулся, словно ужаленный, желая знать, кто посмел ему возразить. Прямо в него упирался взгляд герцога Орлеанского.
— Вы? — поразился король. — Вы заступаетесь за графа де Сансер, но почему?
— Несколько слов, сир, — герцог Орлеанский подошёл к королю и что-то быстро зашептал на ухо. Вначале лицо короля выражало непонимание, затем удивление, которое перешло в крайнее изумление. Как ни старался герцог Бурбонский вместе с остальными придворными подслушать разговор, у него ничего не получалось. Когда герцог Орлеанский отошёл от его величества, тот с мгновение стоял с крайне изумлённым видом, а затем разразился таким хохотом, что видавшие виды придворные невольно испугались за короля. Король, хохоча, едва дошёл до трона и буквально упал в него. Все вокруг переводили взгляд с хохочущего короля на серьёзного герцога Орлеанского и терялись в догадках, что же такого мог сказать герцог королю.
От смеха у короля выступили слёзы.
— Давно я не смеялся так весело, — король утёр платком выступившие слёзы, — я весьма обязан вам, монсеньор, ибо вы дали мне возможность сыграть знатную шутку.
— Для меня это вовсе не шутка, сир, — подал голос герцог Орлеанский.
— Знаю, знаю, — ответил король и продолжал, обращаясь к придворным:
— Вам всем, вероятно, очень интересно, что же сказал его высочество?
— Мне — очень! — не выдержал герцог Бурбонский. — Ведь вопрос касается моего племянника, сир?
Король кивнул.
— Вы угадали, монсеньор! Его сиятельство предложил в качестве наказания женить его на моей строптивой племяннице. В последнее время я только и слышу о графе и о моей племяннице. Сведём их друг с другом, пусть повоюют между собой, а мы какое-то время проведём в относительном спокойствии.
