Сюзанна Энок - Неисправимый повеса
Эвелина улыбнулась ему. Она была весьма благодарна этому человеку. С тех пор как Виктор вернулся из Индии, все слуги старались помогать Эвелине тайно убегать от его частых политических предприятий. И все они, должно быть, понимали, что, узнай их хозяин об этих тайных делишках, большая часть слуг — или даже все они — тут же будут уволены.
Эвелина поспешно перешла улицу. Постучав в двери, девушка нахмурилась. Сент-Обин не сказал, кто именно будет водить ее по приюту. Эви надеялась, что это будет не та ужасная экономка. Эта женщина, наверное, не сможет ни помочь когда нужно, ни просто понять.
Дверь со скрипом отворилась.
— Да? — спросила экономка. Ее широкоплечая фигура заслонила весь дверной проем.
Черт!
— Сегодня утром мне назначено…
Экономка присела в нелепом реверансе.
— Ой! Вы — мисс Раддик, — запинаясь, пробормотала она, снова приседая. — Входите, пожалуйста. Вас ждут, мисс.
Эви прошла мимо нее в холл, не зная, удивляться ей или радоваться столь внезапной любезности экономки. Однако все ее мысли смешались, когда девушка увидела высокую фигуру, лениво прислонившуюся к перилам лестницы.
Даже в такое ясное и солнечное летнее лондонское утро вокруг маркиза де Сент-Обина сохранялась аура черной ночи. Возможно, этот образ навевала его репутация, но даже если отбросить все слухи о нем, было очевидно, что этот человек вовсе не принадлежит к здешнему миру голых стареющих стен и сальных свечей. Богатые канделябры, искусно оклеенные стены, драпированные роскошными тканями спальни — вот это подходило маркизу гораздо больше.
— Ваш долгий и прямой взгляд кажется мне не совсем приличным, мисс Раддик, — проговорил он, выпрямляясь.
Эвелина вздрогнула.
— Я просто удивлена, что вижу вас сегодня здесь, — начала оправдываться она. — Я, конечно, благодарна, что вы лично приехали предупредить о моем посещении, но ведь можно было просто послать записку…
Он кивнул, подходя к ней плавным шагом, словно готовая к прыжку пантера.
— Должен признать, что редко встречаю на ногах эту часть утра.
Эвелина не знала, как лучше ответить на это.
— О… Что ж, если миссис… — Она осеклась, поняв, что не знает, как зовут экономку.
Сент бросил взгляд на пожилую женщину.
— И как же вас зовут, черт побери?
— Миссис Нейтам, — ответила экономка. По ее тону было ясно, что эту информацию она сообщает ему далеко не в первый раз.
— Спасибо, — сказала Эви, подарив женщине полуулыбку. То, что их отношения не заладились с самого начала, вовсе не означало, что в дальнейшем они не смогут удачно сотрудничать. — Если вы не возражаете, миссис Нейтам, я хотела бы начать экскурсию.
— Я… но… э…
— Не она поведет вас на экскурсию, как вы выразились, — изрек маркиз, и в его голосе явственно слышались циничные нотки. — Это сделаю я.
— Вы? — выпалила Эви, прежде чем прикусить язык.
— Да, я. Приступим? — Он прошел к двери по правой стороне холла и открыл ее, пропуская Эвелину внутрь.
— Но… разве у вас нет более важных дел на сегодня?
— Ни одного. — Его губы изогнулись в чувственной улыбке — Вы просили показать вам тут все, и я собираюсь этим заняться. Откажитесь — и можете покинуть это заведение навсегда, потому что обратно я вас уже не пущу.
Так вот оно что! Еще одна попытка Сент-Обина взять человека под контроль с помощью запугивания. Однако сегодня утром Эвелина была вовсе не в том настроении, чтобы позволить запугать себя. Ведь сегодня она может начать делать кое-что полезное, нужное другим, и противному и заносчивому маркизу не удастся заставить ее отказаться от своих намерений.
Сенту стоило больших усилий не рассмеяться. Его гостья была похожа на окруженную стаей волков лань, которая не знает, в какую сторону ей лучше бежать. Нет сомнения, что девушка полагала, будто проведет это утро в компании этой трольчихи, миссис Как-ее-там. Наверное, мысли о том, что мисс Раддик на самом деле придется столкнуться с некоторыми обитателями приюта и увидеть, в каких условиях они живут, приводят экономку в ужас.
Девушка смотрела расширенными от страха серыми глазами на Сента и дверь за ним, и было похоже, что она раздумывает над тем, удастся ли ей выйти живой оттуда, зайди она сейчас в эту дверь. Все это было бы очень забавным, не будь оно столь предсказуемым.
— Прекрасно, милорд, — с готовностью сказала она.
Сент, скрыв свое удивление, пошел вперед. Эвелина не отставала. Они очутились в длинном коридоре. Гм, похоже, она оказалась не такой предсказуемой в своих чувствах и действиях, как он думал. И это делает ее своего рода исключением среди других женщин.
— Это были по большей части хозяйственные помещения. А здесь раньше были армейские каза…
— Казармы для Колдстримской гвардии Георга Второго, — закончила она. — А теперь их для чего используют?
— Я вижу, что вы наводили справки, — нехотя признал он.
— Вас это удивляет? — с прохладцей в голосе поинтересовалась она.
«С каждой минутой все больше».
— Скоро вы это поймете. — Он снова зашагал по коридору. — В этих помещениях приют устроил склады. Тут находится старая мебель и всякое такое.
Кивнув, она быстро поискала что-то глазами в куче бумаг, которые держала в левой руке.
— Сколько здесь всего комнат? — спросила она. — И каковы их размеры?
Что ж, вот скромная стеснительная мисс Раддик и превратилась в деловую женщину. Сент разглядывал ее профиль.
— По количеству — около дюжины. Про размеры ничего не могу сказать. Можем зайти в одну из них и посмотреть сами.
Эвелина сглотнула, оторвав глаза от своих записей.
— Я… не думаю, что в этом есть необходимость. Ведь мне даже измерить будет нечем…
— А… — И вот она снова стала робкой девственницей. — Может, хотите пройти в музыкальную комнату или комнату для рукоделия? Или в бальный зал? Его вы найдете более привлекательным, я в этом уверен.
Эвелина остановилась так резко, что Сенту пришлось развернуться, чтобы посмотреть ей в лицо. Долгую минуту она смотрела ему в глаза. Женщины не часто делали это, и про себя он отдал должное этой маленькой хрупкой девчушке. Но еще минута — и она разрыдается, а это Сент ненавидел больше всего.
— Позвольте мне прояснить кое-что, — проговорила она слегка дрожащим голосом, как тогда, когда согласилась танцевать с ним вальс. — Я не боюсь увидеть что-то неприятное. Но я не могу помочь тем, кто наотрез отказывается принять мою помощь. Чего я не хочу, так это того, чтобы это рискованное предприятие испортило мою репутацию. То, что провожаете меня именно вы, — риск сам по себе. Но в коридоре у нас по крайней мере есть свидетели. А зайти с вами в комнату было бы с моей стороны столь же глупо, сколь и бессмысленно.
