Джослин Келли - Леди-рыцарь
– Тело Райcа пролежало в земле не один месяц.
– Скорее всего там остались одни кости. – Она вновь опустилась на колени и взяла горсть земли. – Было тепло, часто шли дожди. Жара и влага ускоряют разложение, будь то труп или что другое, особенно если могила неглубока.
Джордан поперхнулся. Она подняла глаза и взглянула на него. Мужчина смотрел на нее с таким изумлением и отвращением, словно она сама только что выползла из могилы.
– Откуда вам знать? – спросил он.
– Я изучала такие вещи, когда училась в аббатстве.
– Вы изучали трупы?
– Я изучала природу. Смерть – часть жизни. – Изабелла присела на корточки и добавила: – Я наблюдала, как меняются со временем припасы в кладовой, изучала травы. Меня многое интересовало.
– Отлично. – Джордан насадил лопату на рукоятку и начал копать. – Можете оставаться, если хотите.
Изабелла молча наблюдала. Тишину нарушали удары лопатки о землю, стук падающих с листьев капель да фырканье лошади.
Он копал размеренными движениями человека, привычного к тяжелой работе. Шрамы на руке и лице свидетельствовали об участии в битвах и походах. Наверняка ему приходится носить кольчугу, шлем и железные рукавицы. Немалый вес.
От земли поднимался запах. Запах сырости и гниения, запах смерти. Она вскочила, едва удерживая тошноту. Изабелла поняла – Джордан наблюдает за ней, потому что лопата стучала о землю уже не так ритмично. Она отошла к дереву, нагнулась и сорвала две пригоршни мха у самого ствола. От мха тоже пахло, но это был запах свежей земли и недавнего дождя.
Левая рука ужасно болела. Изабелла решила, что боль утихнет, если просто не обращать на нее внимания. Напрасная надежда. Потом, когда они доставят тело сэра Райcа в Ла Тур, она приготовит снадобье из крепкого эля с чабрецом. Если накладывать такой компресс на плечо каждый вечер, через девять дней боль уйдет. Пока что у нее не было времени заняться собой. Долгие дни в пути. Долгие ночи почти без сна. Если Джордан поможет ей нести дозор, чтобы не напали воры, она сможет наконец поспать и залечить рану.
Разложив мох на земле возле могилы, она развязала один из мешочков, висящих на поясе. Достала сушеную лаванду, посыпала на мох и протянула его Джордану. Он озадаченно взглянул сначала на мох, потом на девушку.
– Прижмите к носу, – сказала она. – Это от тошноты, когда из открытой могилы пойдет зловоние.
– Я не…
– Не считаете нужным? – Изабелла недоуменно нахмурилась, подражая аббатисе. Та всегда принимала на себя болезненно-смущенный вид, когда слышала очевидную глупость. – У вас в лице ни кровинки. Я бы сказала, цвет вашего лица где-то между серым и зеленым. Воспользуйтесь мхом, если не хотите замертво свалиться в могилу друга.
Он выхватил мох из ее руки. Прижал бархатистые веточки к лицу и глубоко вдохнул, чувствуя, как нос наполняется ароматом лаванды.
– Если бы вы меня не перебили, вы бы услышали, что я хотел сказать. А я хотел сказать, что просто не знаю, как отблагодарить вас за предусмотрительность.
– Ох! – только и выдохнула Изабелла. Крайне редко случалось так, что ей не хватало слов, – очень неприятное ощущение.
– Кажется, вы сами вот-вот упадете. – Джордан взял ее руку, осторожно прижимая мох к лицу Изабеллы. – Вам не помешает помощь.
Она ахнула и отшатнулась, уставясь на него во все глаза. Почему простое прикосновение наполнило ее кожу восхитительным теплом, заставив вздрогнуть?
– Вам плохо? – спросил он.
Изабелла покачала головой. Она вдруг забыла все слова, которые знала, – все до единого.
Она была рада, когда Джордан снова принялся за работу. Ей ужасно не хотелось, чтобы он заметил, как она дрожит. Меньше всего она ожидала, что придет в такое смятение от простого прикосновения. Может быть, когда она привыкнет к его присутствию, это головокружительное ощущение исчезнет? Ей хотелось на это надеяться.
– Можно задать вопрос? – поинтересовался он, не прекращая работы. – А, я, кажется, догадался. – На его лице промелькнула слабая улыбка, так быстро, что она засомневалась – не померещилось ли? – Тогда, с вашего позволения, я спрошу про другое.
– Конечно, спрашивайте. – Она опустилась на колени у края могилы. В его шутливом тоне ей послышалась горечь.
– Зачем вам кнут?
– Может пригодиться.
– Чтобы защищаться?
Изабелла улыбнулась:
– Напротив. Я защищалась кнутом разве что в детстве. Есть более действенные способы избавиться от докучливых людей.
– Значит, люди докучают вам в той же мере, что вы докучаете им?
Она была поражена и не знала, что сказать. Еще никому не приходило в голову называть ее надоедливой. Сестры в аббатстве думали, что она с головой погружена в свои исследования, и считали ее не более докучливой, чем кролика, что поселился под кустом возле монастырской ограды.
Яма росла. Во все стороны летели пласты земли и вырванные с корнем сорняки. С каждым ударом лицо Джордана бледнело все больше. Наконец он бросил лопату, упал на колени и начал хватать комья земли руками. Сидя у другого края могилы, Изабелла принялась ему помогать. Тогда он взглянул на нее:
– Миледи, то есть Изабелла. Вы не обязаны… – Он осторожно проговаривал слова, словно боялся, что приступ дурноты все же возьмет свое, когда он увидит тело друга.
– Мы соратники на службе у королевы. Я помогу вам, чем сумею. А значит, тем скорее вы сможете помочь мне.
– Вы всегда рассуждаете столь здраво?
– Да.
Он снова взглянул ей в лицо. На лбу прорезалась складка, словно он силился решить какую-то загадку.
Изабелла посмотрела вниз. В его руках что-то белело – несомненно, кость. Она сочувствовала Джордану всей душой, видя, как он страдает, Она хотела сказать, что понимает его боль, но не смогла. Ей оставалось лишь представлять, что он должен чувствовать в эту минуту.
Они молча сгребли последние комья земли с того, что некогда было мужчиной. Глаза Джордана заволокло слезами. От сэра Райса де Долана остались лишь кости. Сгнила плоть, улетела душа. Даже от одежды ничего не сохранилось. Покопались воры. Неужели те, кто убил Райcа, забрали себе его оружие и кольчугу?
Изабелла и не заметила, как шепотом задала этот вопрос Джордану, пока он не ответил:
– Победитель турнира имеет право забрать доспехи и лошадь побежденного соперника, как если бы это происходило на поле боя.
– Тогда зачем все хотят участвовать?
– Ради славы.
– Слава ничто, если человек погибает.
– Именно.
Какая печаль в его голосе! Она пыталась найти слова, которые утешили бы его. Но ей ничего не приходило в голову. Джордан спросил:
– Нет ли в вашем мешке одеяла?
– Найдется.
