Лоретта Чейз - Пленники ночи
— Вам давно следовало знать, что художники самые неромантичные люди на свете. Не надо путать творцов с их творениями.
— Понятно. Я должен превратиться в краски на вашей палитре, а еще лучше — в чистый холст. Тогда вы сможете сделать из меня все, что вам вздумается.
«Меня огорчает то, что такая прекрасная женщина, как вы, глядя на мужчину, думает только о мольберте».
Лейла вспомнила низкий, вкрадчивый голос, крепкое объятие, осознание мужской силы… жар… и напряглась.
— Миссис Боумонт, — донесся до нее обеспокоенный голос Дэвида, — вам нехорошо?
Лейла очнулась.
— Нет, нет. Все в порядке. Я просто немного замерзла. Я не заметила, что уже поздно. Мне надо возвращаться домой.
Суррей, Англия, середина января 1829 года
Исмал лишь на мгновение остановился на пороге бального зала в доме лорда Норбури. Больше времени не требовалось. Ему лишь надо было убедиться, что она здесь.
Лейла Боумонт стояла у дверей, ведущих на террасу, и разговаривала с кем-то из гостей. На ней было платье терракотового цвета с темно-синей отделкой. Золотистые волосы были убраны в не слишком аккуратную высокую прическу, готовую вот-вот рассыпаться.
«Интересно, — подумал Исмал, — у нее те же духи или она смешала новую композицию?»
Исмал не знал, что бы он предпочел — новое или старое. Он вообще еще не знал, как ему себя с ней вести, и это его раздражало.
Хорошо, что здесь хотя бы нет ее отвратительного мужа. Он, наверное, забавляется с какой-нибудь размалеванной потной проституткой или сидит в опиумном бреду в каком-нибудь лондонском притоне. Согласно последним сведениям со времени его бегства в Лондон вкусы Фрэнсиса Боумонта не изменились, а тело и интеллект разрушались со страшной скоростью.
Именно этого Исмал и ожидал. Отрезанный от своей грязной маленькой империи, Боумонт опускался все ниже и ниже. У него уже не хватало ни ума, ни воли, чтобы создать что-либо подобное «Двадцать восемь». Тем более с нуля — а уж об этом Исмал позаботился.
Исмал тихо, но методично разрушил парижскую организацию, которую Боумонт покинул в такой спешке. Многие правительства уже не были озабочены проблемами, связанными с этим домом, и вздохнули с облегчением; Боумонту же больше ничего не оставалось, как заживо сгнить.
Фрэнсис Боумонт погубил столько жизней, столько причинил горя и страданий людям, что Исмал посчитал справедливым, если этот негодяй примет медленную и страшную смерть. Пусть он умрет такой же мучительной смертью, какой умерли из-за него многие другие — от пороков и болезней, от наркотиков, беспощадно разрушающих тело и мозг.
Другое дело — его жена, Исмал не ожидал, что мадам Боумонт покинет Париж вместе с мужем. Ведь их брак был пустой формальностью. Боумонт сам признавался, что не спит с ней уже пять лет. Он объяснял это тем, что супруга приходит в бешенство, когда он к ней прикасается. Она даже грозилась убить его. И хоть Фрэнсис обращал все это в шутку, заявляя, что, если мужчина не может спать с одной женщиной, все, что ему остается, — это найти другую. Исмал догадывается, что мадам Боумонт доставляла Не мало проблем своему мужу.
Ио пора было знакомиться с гостями. Хозяин дома подводил Исмала то к одной, то к другой группе. Когда Исмал перезнакомился с несколькими сотнями — так ему показалось — гостей, он позволил себе бросить взгляд в сторону террасы. Но он увидел лишь край красновато-коричневого платья — саму мадам Боумонт он как следует рассмотреть не мог. Она, как всегда, была окружена мужчинами.
Единственной женщиной, которую Исмал обычно видел рядом с ней, была леди Кэррол, но, по словам лорда Норбури, его сестра еще не прибыла в Лондон. Лейла Боумонт приехала на вечеринку с одной из кузин леди Кэррол.
Интересно, подумал Исмал, заметила ли его мадам Боумонт? Вряд ли. Вид ей загораживал какой-то верзила с всклокоченными волосами.
Как только Исмал мысленно послал его к черту, верзила тут же отошел в сторону. В этот момент Лейла Боумонт обвела взглядом зал… и увидела Исмала.
Он не улыбнулся. Он не смог бы улыбнуться, даже если бы от этого зависела его жизнь. Хотя мадам Боумонт стояла довольно далеко от Исмала, он понял, что она его узнала, и это вызвало в его душе непонятное волнение.
Исмал незаметно отделился от группы гостей, с которыми его только что познакомили, и так же незаметно смешался с теми, кто окружал мадам Боумонт. Болтая то с одним, то с другим из мужчин, он проложил себе дорогу в самую середину кружка, где с высоко поднятой головой стояла Лейла Боумонт.
Исмал поклонился:
— Мадам.
Она едва кивнула:
— Месье.
Когда Лейла представляла Исмала тем, кто стоял рядом с нею, голос ее заметно дрожал от сдерживаемого волнения. Исмал же оставался спокоен и невозмутим.
Дождавшись, когда кавалеры Лейлы один за другим отошли от нее, он, делая вид, что крайне удивлен, спросил:
— Надеюсь, это не я прогнал всех ваших друзей? Иногда я, не желая того, могу кого-либо оскорбить. Виной, очевидно, мой плохой английский.
— Неужели?
Лейла изучала его лицо внимательным взглядом художника.
Исмал почувствовал себя неловко, и это вывело его из себя. Он не должен позволять себе сердиться, но мадам уже так давно его раздражает, что он стал слишком болезненно на это реагировать.
Исмал так же пристально посмотрел на Лейлу.
Ее щеки еле заметно порозовели.
— Надеюсь, месье Боумонт здоров?
— Да.
— А ваша работа по-прежнему…
— Да, очень хорошо.
— Вы теперь поселились в Лондоне?
— Да.
Короткие односложные ответы свидетельствовали о том, что ему удалось заставить ее перестать думать о живописи. Пока этого достаточно, сказал себе Исмал и улыбнулся.
— Вам, наверное, хочется послать меня к черту?
— Конечно же, нет.
Исмал посмотрел на руки мадам. Лейла нервно поглаживала большим пальцем правой руки левое запястье.
— Я полагаю, вам хотелось послать меня к черту при нашей самой первой встрече? Я даже подумал, уж не из-за меня ли вы так поспешно сбежали из Парижа?
— Мы не сбежали.
— И все же я уверен, что чем-то вас обидел. Вы уехали даже не попрощавшись.
— Мы ни с кем не попрощались. У нас не было времени. Фрэнсис очень… — Взгляд Лейлы стал настороженным. — Муж решил уехать, а если Фрэнсис что-то решит, он не любит откладывать.
— Вы обещали написать мой портрет, — тихо сказал Исмал. — Я был страшно разочарован.
— Полагаю, сейчас вы уже оправились от своего разочарования, месье.
Исмал сделал шаг, чтобы быть ближе к Лейле. Она не шелохнулась. Сцепив руки за спиной, Исмал опустил голову.
Он оказался достаточно близко, чтобы уловить запах ее духов. Аромат был прежним. И напряжение, которое Исмал так хорошо запомнил, было таким же — притяжение и… сопротивление.
