Александра фон Лоренц - Клятва амазонки
Ее слова были поддержаны дружным одобри¬тельным гулом. Два десятка девушек, вступивших в ряды амазонок, сидели кругом возле кострища среди круглых валунов. Невдалеке виднелся летний лагерь амазонок — несколько просторных шатров, наподо-бие старинных скифских жилищ, сделан¬ных из жердей и обтянутых выделанными шкурами. За ними расположилась кухня под навесом с длин¬ными, гру-бо сколоченными обеденным столом и лав¬ками. А дальше, на натянутой веревке, трепыхались на сухом степном ветру тщательно выстиранные предметы незамысловатого женского гардероба.
Полонея, жена крупного землевладельца и весьма богатого в Причерноморье человека, собрала в этом бесхитростном лагере группу девушек, поклон¬ниц образа жизни древних дев-воительниц — амазо¬нок. Пожилая женщина, уставшая за длинную жизнь от своенравного и эгоистического управления муж¬чин, хотела вернуть хотя бы в этом небольшом кругу старинные традиции матриархата. Десять веков назад, когда в причерноморских степях правили амазонки, все было уст¬роено иначе. Не было этих бесконечных изнуряющих междоусобиц. Мужчины жестоки и своенравны. Они бросают на смерть своих воинов из-за корыстных по¬буждений. Женщина-мать, которая сама рожала и рас¬тила детей, никогда не отправит на смерть человека ради золота и власти. Но мужчина, как и любой самец, уступит в ярости самке, когда она защищает свое гнездо. В золотой век, когда страной правила Сар-Мати (Царь-Мать), все жили счастливо. Род жил одной большой семьей. Дети воспитывались все вместе, независимо от того, какая из матерей родила того или иного ре¬бенка. И каждая мать знала, что ее дитя не погибнет с голоду, что бы с ней не слу-чилось. Таким образом, материальной зависимости от определенного муж¬чины, отца детей, не было. А значит, не было и необ¬ходимости моногамного брака. Мужчины и женщины жили по любви, если любовь заканчивалась, то сво¬бодно расставались. Среди детей обиженных и сирот не было — все были дети рода. Это неправда, что мужчины занимали при матриархате униженное по¬ложение. Никто никого не принуждал выполнять ка¬кие-либо обязанности. Но правда то, что работа не делилась на «мужскую» и «женскую». У очага, как и в поле, и на охоте, были заняты все. Родственники жили одной большой семьей по четким, всем известным правилам, а если говорить яснее, то по совести. Каж¬дый старался принести как можно больше пользы роду. Но всем родом управляла мудрейшая из всех женщин — старшая мать. Она выносила на совете свой окончательный вердикт, и он был обусловлен принципом высшей целесообразности для всех членов семьи, полон доброты и гуманизма.
Полонея видела своими глазами, к чему приво¬дит жесткое мужское правление. Причерномо¬рье, где жили наши амазонки содрогалось от непре¬станных войн. То между враждующими князьями, то с соседними землями. В таких условиях недалеко было от того, чтобы быть поверженным настоящим беспо¬щадным врагом, который придет из-за моря и выре¬жет все население, не перебирая на своих и чужих. Вот уже стали наведываться и соседи печенеги, и да¬лекие варяги. Крадут славянских красавиц, чтобы потом втридорога продать на невольничьих рынках в Кафе. Будут и дальше думать мужчины-князья о сво-ем кар¬мане, так и вовсе придут чужеземцы с огнем и мечом, чтобы всех увести в полон. Вот и собрала Полнея са¬мых гордых девушек для того, чтобы воз-родить былое достоинство их стародавних землячек — непокорных амазонок. Конечно, немногочисленный женский от¬ряд вряд ли сильно изменил бы ситуацию, но кто знает, может, и остальные девушки потянулись к ним, больно уж невыносимо для Полонеи видеть, как мужчины используют женщин как человека второго сорта. И хотя женщина работала с самого утра до поздней ночи, все равно все решения за нее принимал ее муж или отец. Пусть здесь, на просторах степи, в кругу единомышленниц, вырастут гордые, независи¬мые от мужчин новые амазонки. Местным мужчи¬нам, конечно, было не по нраву такая женская община. Но амазонки вели себя тихо, почти секретно. А скоро, питала надежду Полонея, наследницы мат¬риархата станут настоящей грозной и привлекатель¬ной силой, способной увлечь многих девушек При¬черноморья.
— Милана и Данута, вы сегодня на охране, а остальным отдыхать, — приказала Полонея, и де¬вушки стали группками расходиться по шатрам на ночевку. Данута приволокла несколько крупных по¬леньев, а ее подруга тем временем навела порядок около места будущей ночевки: подмела площадку, уложила недалеко от костра среди валунов большие овечьи шкуры.
Над ночной степью заполыхали яркие летние звезды. В эту безлунную ночь небо было особенно темным, и млечный путь сверкал миллиардами пере¬ливающихся алмазов. Где-то вдали, в степи тихо ржа-ли кони. Артель амазонок жила тем, что разводила ценные породы лошадей, изготавливала детали кон¬ской сбруи и отделывали дорогими орнаментами оружие. Полонея учила, что не стоит заниматься не¬выгодным трудом. Можно по уши залезть в домашнее хозяйство, развести скот, обрабатывать землю и зара¬батывать при этом только себе на пропитание. А можно отделать наручье меча тонким узором и дра-гоценными камнями — и не знать нужды долгие месяцы. При лагере амазонок были мастерские, в которых девушки изготавливали дорогие седла. Полонея не жалела денег на мягкую дорогую кожу, серебро, драгоценные камни, и седла, изготовленные молодыми амазонками высоко цени¬лись на рынках Причерноморья. Можно сказать, что они до рынка и не доходили. Всякий богатый человек считал престижным для себя иметь седло, сделанное руками артели Полонеи. Так что за шорными изде¬лиями девушек всегда была очередь.
— А я не люблю возиться со сбруями, — ска¬зала вдруг Данута, устроившись у костра, — лошади мне больше по нраву. Хорошо скакать по степи! Го¬това и мыть этих коней, и выгребать за ними, за то, что они так верно служат нам.
— Это правда, — отозвалась Милана — ее красивое лицо во всполохах ночного костра казалось задумчивым и загадочным, — только жалко этих ло¬шадок. Порой так скачут и стараются они для чело¬века, что могут и упасть замертво. А что им от нас? Только сено да овес.
— Это верно, бог так создал их, что они пре¬даны человеку до смерти. Вот за это и люблю коней. А еще за то, что они все равно свой нрав имеют, гор¬дость свою лошадиную. Вот и человек, я считаю, должен быть предан любимому всем своим сердцем, но не забывать о своем достоинстве. А наши жен¬щины рассопливятся около своих мужей, так они их вообще в навоз втаптывают.
— Больно-то ты знаешь про замужество, — ехидно возразила Милана. Она была старше подруги девятнадцатилетней Дануты на два года и, как ей ка¬залось, о женском поведении знала намного больше.
