Мэри Бэлоу - Просто совершенство
Девочки вскочили и сделали книксен. Клодия тоже встала, но ограничилась учтивым кивком.
– Надеюсь, минувший день не принес вам неприятных воспоминаний, – сказал маркиз. – И все кости остались целыми и на прежнем месте.
– О, разумеется, милорд, – заверила Флора. – Я и не думала, что на свете бывают такие удобные экипажи. Хотела бы я путешествовать так целую неделю. Или даже две.
Он усмехнулся, а Эдна, напоминавшая перепуганного кролика, хихикнула.
– Должно быть, вам обеим очень грустно расставаться со школой и подругами, – заметил он. – Начало новой, взрослой жизни и радует, и пугает.
Эдна снова присела в реверансе.
– С некоторыми девочками в школе мы были близки, как сестры, – призналась Флора. – Как подумаю, что больше мы никогда не увидимся, и у меня даже щемит вот здесь. – Она прижала ладонь к левой стороне груди. – Но я готова зарабатывать себе на хлеб, милорд. Нельзя же всю жизнь провести в школе.
Клодия не сводила глаз с маркиза, ожидая, что он будет шокирован невоспитанностью девиц, отважившихся давать не односложные, а подробные ответы. Но он только улыбался.
– И кем же вы будете работать, мисс?…
– Бейнз, милорд, – подсказала Флора. – Я буду гувернанткой. Об этом я всегда мечтала – с тех пор, как в тринадцать лет выучилась читать и писать. По-моему, учить людей грамоте – самое прекрасное, что можно делать в жизни. Вы согласны, милорд?
Видя, как разболталась Флора, Клодия нахмурилась, но с удовольствием отметила, что, несмотря на волнение, ее ученица четко выговаривает слова и правильно строит фразы – совсем не так, как пять лет назад, сразу после прибытия в школу.
– Безусловно, – кивнул маркиз, – но не могу сказать, что в детстве я считал святым гувернера, когда тот учил меня читать. На мой вкус, слишком уж часто он пускал в ход розги!
Эдна захихикала.
– Ну и глупо, – рассудила Флора. – Разве из-под палки чему-нибудь научишься? Хуже того, разве может понравиться такая учеба? Вот так и нас учили шить в сиротском приюте. Шить я до сих пор толком не умею и терпеть не могу. А в школе нас никогда не били, и я ни за что не стану наказывать учеников даже за плохое поведение или ошибки. И своих детей тоже не стану, если они у меня будут.
Клодия поджала губы: Флора и впрямь разошлась. Но ее убеждения заслуживали похвалы.
– Вы будете превосходной гувернанткой, мисс Бейнз, – заявил маркиз. – Вашим ученикам повезло. А вы, мисс?…
Он приподнял брови, обращаясь к Эдне, которая вспыхнула и хихикнула с таким видом, словно отчаянно мечтала сию же секунду провалиться сквозь землю.
– Вуд, ваша светлость, – пролепетала она, – то есть милорд.
– Вы тоже будете гувернанткой, мисс Вуд?
– Да, милорд. То есть ваша светлость.
– Мне кажется, – сказал маркиз, – титулы изобретены только для того, чтобы путать и сбивать нас с толку. Как будто мало нам того, что у каждого есть по меньшей мере имя и фамилия, а при знакомстве и то и другое надо запомнить! Итак, вы будете гувернанткой, мисс Вуд. И наверняка превосходной, ведь вы получили прекрасное образование в школе мисс Мартин.
Он перевел взгляд на Клодию, тем самым подавая Эдне знак, что его замечание вовсе не требует ответа. Клодия не могла не признать, что со стороны маркиза это весьма великодушный и деликатный жест.
– Мисс Мартин, – продолжал он, – я пришел узнать, не пора ли вам вернуться в спальни. Если да, я провожу вас через общую столовую и прослежу, чтобы никто к вам не пристал.
– Спасибо, – кивнула Клодия. – Да, день был долгим, а завтра предстоит еще один такой же.
Но, проводив их всех мимо нескольких компаний громко беседующих мужчин и убедившись, что Флора и Эдна надежно заперлись в своей комнате, маркиз не стал спешить вниз.
– В сущности, еще не так поздно, мисс Мартин, – заметил он. – И как бы меня ни утомила долгая поездка, перед сном я не прочь размять ноги. Возможно, прогулка и глоток свежего воздуха не повредят и вам. Вы не составите мне компанию?
Об этом Клодия не желала даже думать.
Но ужин тяжелым комом лежал в желудке, хотя она старалась не переедать. Да и тело по-прежнему ныло от тряски, а завтра предстояло проделать такой же путь, как сегодня. Клодия жаждала свежего воздуха и размеренной ходьбы.
Но не могла же она разгуливать в одиночку внезнакомом месте, да еще в сумерках.
Маркиз Аттингсборо – друг Сюзанны, напомнила она себе. Сюзанна высокого мнения о нем. Единственная причина для отказа от прогулки с ним – личная неприязнь, но откуда она взялась, если они едва знакомы? Можноотказать на том основании, что он мужчина, но это же смешно. Клодия смирилась со своим одиночеством, но вовсе не собиралась превращаться в старую деву, которая жеманится, заливается румянцем и падает в обморок, стоит только на горизонте показаться мужчине.
– Благодарю, – ответила она, – только схожу за плащом и шляпкой.
– Прекрасно, я буду ждать вас у лестницы.
Глава 3
Джозеф заметил, что мисс Клодия Мартин облачилась в тот же серый плащ и шляпку, в которых провела весь день. Выйдя за ворота постоялого двора, они вдвоем зашагали по улице мимо конюшни, а затем свернули в переулок, ведущий в поле. Клодия не отставала, маркизу не пришлось подстраиваться к ее шагу. Предлагать руку он ей не стал – почему-то этот жест показался ему лишним.
Уже вечерело, но, по расчетам Джозефа, до ночной темноты еще было далеко. Тучи рассеялись, на небе показалась бледная луна.
– Пожалуй, завтра будет солнечный день, – заметил он.
– Хотелось бы, – согласилась она. – Солнечный свет всегда приятнее ненастья.
Джозеф сам не знал, зачем пригласил ее прогуляться, разве только чтобы расспросить о школе. За минувший день неприязнь Клодии к нему ничуть не уменьшилась – это он видел отчетливо.
– Надеюсь, комнаты не вызвали у вас нареканий, – продолжал вести беседу он.
– Не вызвали, – подтвердила она, – но подошли бы и другие, которые я просила оставить нам, – те, что выходят окнами во двор.
– Там, наверное, шумно.
– Очень, – кивнула она. – Несколько раз мне уже пришлось останавливаться в них.
– Вам нравится шум? – Джозеф повернулся к ней. Клодия смотрела прямо перед собой, высоко вскинув голову. Боже, да ведь она сердится. Неужели на него? За то, что благодаря ему на постоялом дворе к ней отнеслись со всем уважением?
– Нет, конечно, – ответила она. – А еще мне не нравится, когда десяток фонарей светит прямо в окно, в которое несет конюшней. Но это всего лишь комнаты на постоялом дворе, где требуется провести только одну ночь. И я заранее просила оставить их для нас.
– Я в чем-то виноват перед вами, мисс Мартин? – уточнил он.
