Элизабет Эссекс - Страсть и скандал
«Тому ублюдку, кем бы он ни был»?
Так он не знает, кто хотел ее убить?
Ей следовало почувствовать облегчение, но давящее ощущение в груди — словно ее загнали в клетку — порождало скорее панический страх, нежели облегчение. А от пристального и жаркого взгляда всего в нескольких дюймах от ее лица хотелось заплакать — столько в нем было недоверия и злости.
Неужели он не понимает — он, кто видел все на свете! Как они докатились до такого — пришли к суровому осуждению, которое столь опасно граничит с ненавистью? Как чувство, столь сладостное и чудесное, могло вывернуться наизнанку, обернувшись низостью и подлостью? Но она не станет плакать. Не станет. Она достаточно пролила по нему слез, и что толку?
— Оставьте меня.
— Сэр? — Со стороны лужайки под сень их темного укрытия проник взволнованный крик. — Мистер Джеллико? Вы меня слышите? Лорд Джеффри послал меня сказать, что все спокойно.
Томас Джеллико как будто и не собирался выдавать их местонахождение, полагая и дальше удерживать ее силой со всеми чертовыми последствиями. Но наконец поднялся и раздвинул густые ветви, придерживая их за собой и протягивая ей руку, чтобы помочь встать на ноги.
Но она ни за что не дотронется до него снова! Вздернув плечо, Катриона обошла его кругом, не обращая внимания на то, что иглы царапают ее лицо и одежду.
Пусть задирает нос, если хочет, — он схватил ее за локоть и с силой сжал.
— Спасибо, — сказал он Майклу, сыну привратника, который в ответ постучал себя по лбу костяшками пальцев. — Поймали негодяя?
— Кто-нибудь ранен? — взволнованно перебила Катриона. — Как дети?
— Нет, мисс. Все целы. Кажется, нам повезло выбраться из этой передряги.
— Слава богу. — Вот теперь ей действительно стало немного легче. Измученные легкие сумели втянуть немного воздуха.
— А стрелок? — повторил свой вопрос Томас Джеллико.
— Нет, — ответил Майкл. — Но, сэр, если угодно, мой отец нашел свежие следы с южной стороны, на дороге, что ведет к «Грошовому Хэндли». А его светлость отправил его с всадниками, чтобы пошли по следу и нашли этого убийцу.
Томас Джеллико кивнул и внимательно оглядел линию деревьев за стеной поместья. В этот миг перед ней снова был осторожный пенджабец, хитрый и несравненный вождь Танвир Сингх, которому пришло в голову скрыться за маской английского джентльмена. Но он заговорил, и это был голос брата лорда Джеффри, сына графа Сандерсона, повелительный и не допускающий возражений.
— Молодец. Где сейчас лорд Джеффри и граф?
Должно быть, она была слепа, если ни разу не заметила: это умение отдавать приказы — врожденное для аристократа. Должно быть, потеряла рассудок от страсти, если проглядела очевидное в человеке, который был ей столь близок. Слишком близок.
И она снова попыталась вырвать локоть из цепкого захвата его ладони.
Но он привлек ее к себе.
— В оружейной, сэр, — говорил тем временем Майкл. — Лорд Джеффри сказал, чтобы я привел и вас туда, если наша мисс Кейтс не ранена.
«Наша мисс Кейтс»! Она принадлежит этому дому. Эта мысль согрела и придала ей сил. Она даже смогла выговорить:
— Нет. Я не ранена.
Майкл отважился слегка улыбнуться в ответ.
— Я рад, мисс. Тогда вам нужно идти к леди Джеффри и детям.
— Да, конечно. Спасибо. — Она дернула локтем, чтобы освободиться от Томаса Джеллико, на сей раз сильнее. — Я иду прямо к ним.
Но Томас Джеллико не давал ей уйти. Продолжал игнорировать просьбу Майкла, вернее, просьбу лорда Джеффри, поступая так, как хотелось ему, — он всегда делал что хотел.
— Я провожу вашу мисс Кейтс.
— Но я не ваша мисс Кейтс. Вообще не ваша, как ни назови.
Он смотрел на нее сверху вниз, подавляя своим ростом и шириной плеч, облаченных в темное английское пальто.
— Кэт, мы не закончили, — пообещал он ей. — Ни в коем случае.
Она подняла на него взгляд и как будто впервые в жизни ясно увидела жесткий, суровый английский гранит за кожей цвета меда и ослепительной улыбкой. Катрионе хотелось думать, что она, возможно, видит его в последний раз, тем не менее у нее не было ни малейших оснований сомневаться, что он сдержит обещание.
Глава 4
Пальцы Томаса болезненно заныли в ту самую минуту, когда он, повинуясь правилам хорошего воспитания и в силу обязанностей в отношении своей семьи, позволил Катрионе уйти. Это была утрата! Теперь, когда не мог ее держать, защищая от беды, он немедленно почувствовал, как не хватает его рукам оружия. Из почти пятнадцати лет, прожитых в чужой опасной стране, он и минуты не провел без ножа и пистолета, заткнутых за ремень на поясе. Вот уже два дня, как он в тихой, мирной Англии, безоружный, — и не смог помешать стрелку во время праздника в саду.
Гори оно все в аду. Томас смотрел, как девушка торопливо идет к дому и скрывается за дверью цокольного входа, откуда начинается предназначенный для слуг коридор, и чувствовал, что готов поддаться панике. Инстинкт твердил — нельзя выпускать Катриону из виду; следует держать ее подле себя — тогда она будет в безопасности, а он, не теряя драгоценного времени, сможет вытрясти из нее правду. Еще так много нужно сказать! И слишком многое объяснить.
Однако ему есть чем заняться. Нужно обеспечить безопасность поместья. И Томас сомневался, что Джеймс, несмотря на свою обычную готовность действовать, располагая к тому же легионами слуг, столь же искушен в подобных гнусных делах, как и он сам. Если его двойная жизнь, будь она проклята, стоила столь высокой цены, Томас хотел убедиться по крайней мере, что получил что-то действительно ценное за свои нелепо потраченные деньги.
Оружейная располагалась в северо-восточном крыле дома. Стены без окон были заставлены шкафами из темного дуба. Здесь царило оживление. В свете ламп, притененных особыми шторками, он увидел, что у стола в центре комнаты стоят Джеймс и их отец, граф Сандерсон, и рассматривают карту за компанию с человеком, который был то ли управляющим, то ли егерем, то ли привратником, — представления Томаса об иерархии слуг были весьма приблизительны. Почти пятнадцать лет он прожил в статусе, который, с точки зрения соотечественника-англичанина, был почти равен слуге. Поэтому теперь ему стоило большого труда распознать, кто ему ровня, а кто занимает положение повыше его собственного.
При его появлении они замолчали.
В наступившей тишине Томас спросил:
— Вы уже выставили охрану по периметру поместья, со стороны наружных стен? Стреляли из-за западной стены и…
Глаза Джеймса яростно сверкнули. Столь пристальный и испытующий взгляд мог бы резать стекло, но голос брата был нарочито спокойным.
