Элоиза Джеймс - Избранница герцога
— Вильерс еще планирует нанести визит в Кент, — небрежно заметила Элинор.
Мать мгновенно нахмурилась:
— В Кент? Но зачем? Почему? Нет, ни за что! Неужели...
— Да, Лизетт, — кивнула Элинор.
— Но она же сумасшедшая! Мне жаль ее, но она безумна, как мартовский заяц! — воскликнула герцогиня. — Настоящая чокнутая, лунатичка, все так считают, не одна я.
— Но ее нельзя причислить к полностью сумасшедшим, — запротестовала Элинор, — она всего лишь...
— Она больная! — заявила герцогиня. — Он проездит впустую. — Но затем она вновь нахмурилась, — Хотя она и чертовски хорошенькая!
— Она красавица, — сказала Элинор. — У нее небесно-голубые глаза.
— Но ее надо запереть в сумасшедший дом! — воскликнула мать. — Люди никогда не умеют поступать правильно, они умеют лишь ухудшать свое положение, а не улучшать. Взять хоть твоего дядю Гарри. Мы должны были быть в восторге от того, что он вообразил себя генералом? Теперь у него еще и почище мания — он русский князь. Твоей тете Маргерит очень неловко с ним. Он требует, чтобы она одевалась в меха и каталась в санях.
— Но Лизетт сейчас поправляется, она шлет мне такие чудесные письма.
— Итак, Вильерс планирует навестить Ноул-Хаус, верно?
— Да, но я сказала ему, что тоже собираюсь нанести визит Лизетт.
Ее мать обрадовалась:
— Дитя, это твой первый умный поступок за последние четыре года! Мы отправляемся завтра, самое позднее — послезавтра. Не знаю, дома ли сам герцог Гилнер, впрочем, это не так уж важно. Я утратила контакт с леди Маргерит; в последние годы, еще с тех пор, когда скончалась Беатрис, мать Лизетт. Бедняжка, всего одна дочь, и та без ума!
— Состояние Лизетт заметно улучшилось, — не уступала Элинор.
— Вздор! — воскликнула герцогиня. — Она хорошенькая, не отрицаю. Но твоей Лизетт никогда не быть герцогиней. Если Вильерс хочет убедиться в ее безумии, пусть он это сделает. А мы будем рядом, чтобы понаблюдать за ним.
Но тут стало происходить нечто непредвиденное. Элинор ненавидела события, которых не могла предугадать. Это так же противно, как светопреставление, необъявленное хотя бы за пять минут.
Тогда, перед восемнадцатым днем рождения Гидеона, у нее было странное предчувствие. Она помнит присланную им карточку с объявлением формального визита... Прежде он никогда не поступал так, терпеть не мог формальности.
Теперь она чувствует его отчуждение, как никогда, — он женат. Ну и прекрасно, все уже позади, она собирается под венец с герцогом Вильерсом. Зачем же он вновь появляется перед ней в этот момент?
Похоже, только ее мать обрадовалась появлению Гидеона.
— Герцог! — возликовала она, вскочив.
Элинор было решила, что где-то рядом и Вильерс, но герцог был только один — Гидеон Эстли, который последнее время избегал встречи с ней.
Это благодаря душевной щедрости и наивной привязчивости герцогини друг ее маленького сына, такой же мальчуган, но оставшийся без матери, был сердечно принят семьей Элинор. Он проводил с ними все каникулы. Она подрастала рядом с ним, носилась с ним летом по окрестностям, словно он был ее вторым братом. Так было, пока в один прекрасный день они не посмотрели по-взрослому в глаза друг другу... Но потом он вдруг покинул ее.
И вот теперь он направляется к ним — стройный и прекрасный, как всегда. В детстве он был хлипковат, но постепенно стал обрастать мускулами. Она вспомнила о том, как нежен был первый пушок, покрывавший его грудь. Но что об этом вспоминать? Ведь он женат.
— А где же ваша прелестная жена? — донесся до нее голос герцогини. — Или она неважно себя чувствует, поскольку находится в интересном положении?
— Она слишком утомлена, чтобы покинуть свою комнату даже ради этого прекрасного вечера, — спокойно ответил Гидеон. Он вежливо кивнул Элинор и поцеловал руку герцогине.
Элинор протянула ему руку, и он приложился губами к ее перчатке. Она рискнула предположить, что он сделал это несколько нежнее, чем нужно. Но тут же решила, что ей показалось.
С тех пор как Гидеон узнал о воле отца в завещании, о том, что он должен жениться на дочери его старинного друга — Аде, он уже не позволял себе никаких интимностей с Элинор.
— О, у нас есть такие волнующие новости для вас! — воскликнула мать Элинор.
— Мама! — запротестовала дочь.
— Успокойся, Элинор, ведь герцог Гидеон все равно что член нашей семьи. — И она снова обратилась к нему: — Знаете, наша Элинор наконец-то сделала свой выбор. Привередничала на ярмарке женихов четыре года, кто только к ней не сватался! Но теперь успокоилась.
Гидеон ответил вежливой холодной улыбкой, но боль в глубине его глаз не укрылась от Элинор. Это навело ее на некоторые размышления, и она вдруг почувствовала себя лучше.
— Кажется, я должен вас поздравить, леди Элинор, — произнес он.
Растерянная улыбка блуждала на ее губах. Ей хотелось крикнуть, что она будет ждать его до конца жизни, но она сказала:
— Благодарю вас, ваша светлость.
— Вам, конечно, известно, что герцог Вильерс ищет себе жену? — продолжила ее мать.
— До меня доходили слухи об этом, но я никак не ожидал, что леди Элинор рассматривает его как будущего супруга.
Чувство радости в ней все нарастало. Наконец-то она может заглянуть ему в глаза и увидеть в них былое непогашенное пламя. Это приносило ей удовлетворение после стольких обид. Если бы он только попытался понять, что она чувствовала, видя его стоящим у алтаря рядом с Адой!
— Да, это будет герцог Вильерс, — подтвердила она с довольной улыбкой. — Убеждена, что мы будем прекрасной парой. Моя шахматная партия закончена. Помнишь, как я выигрывала, когда мы играли в шахматы?
— Вы знаете, как любит наша Элинор дурачиться! — сказала ее мать, смеясь. — Несколько лет назад она объявила, что выйдет замуж только за герцога. И вот теперь ее желание может осуществиться. Для Вас это неожиданность? Я уже начинаю волноваться...
— Вам нет нужды волноваться, ваша дочь сделала достойный выбор.
— Я хотела выйти замуж только за герцога и поставила известное ограничение для других. Возможно, я поступила неправильно. Я могла бы уже несколько лет наслаждаться положением замужней леди.
— Жизнь порой вынуждает принять то или иное решение, — сказал Гидеон. — Иногда люди совершают то, чего не хотят.
Ее ликование возрастало по мере его раздражения. Она видела, как расправляются его плечи и как твердеют скулы. Накалился даже воздух вокруг них.
— Да, это почти как со мной, — сказала она. — Герцог явился в тот момент, когда я уже совсем было решила расстаться со своими детскими мечтами о герцоге.
