Элоиза Джеймс - Ночь поцелуев
— Главное — правильно подобрать наряд, — успокоила ее Розали. — Да, в этом платье вы действительно выглядите не самым лучшим образом, мисс, но я обязательно найду что-нибудь другое, и все будет в порядке.
Кейт ничего не оставалось, кроме как молча кивнуть. Она думала…
Нет, она мало об этом думала. И все-таки твердо знала, что хочет выйти замуж и родить собственных детей.
Внезапно ее захлестнула волна страха: а что, если уже поздно, что, если никогда?..
Кейт не позволила себе закончить мысль.
Она вытерпит этот визит ради Виктории, неожиданно обретенной сестры. А потом уедет в Лондон и постарается превратить мамино приданое в брачную лицензию.
Женщины занимались этим всегда — с момента сотворения мира. Может, и у нее получится?
Кейт расправила плечи. После смерти отца пришлось познать настоящее унижение: встретив знакомых, прятать руки, чтобы никто не увидел покрасневших от холода пальцев; держать ноги поближе к лошадиному боку, чтобы не бросались в глаза поношенные башмаки; раз за разом притворяться, что забыла дома шляпу.
И вот теперь предстояло выдержать новое испытание: одеться юной девушкой, чувствуя себя при этом старой девой, синим чулком. Ничего, она справится и с этой нелегкой задачей.
Глава 5
Несколько часов спустя, безнадежно измученная, Кейт наконец-то вернулась в свою комнату. Она встала в пять утра и три часа кряду не поднимала головы от бухгалтерских книг, а в восемь села верхом и отправилась проверять, как обстоят дела в поместье. Неожиданные откровения и внезапные открытия тоже не прошли даром. За обедом Марианна грубила даже будущему зятю, а Виктория все время плакала.
И вот теперь ее ждали собаки. «Крысы» уселись полукругом и дружно уставились на дверь.
В этом сезоне самым модным аксессуаром считалась маленькая собачка. Ну а Виктория и Марианна, твердо верившие, что двадцать три бальных платья в двадцать три раза лучше одного, купили не одну собачку, а сразу трех.
Трех крохотных, пронзительно тявкающих, шелковистых мальтийцев.
Они были абсурдно малы — меньше кошки. Блестящая шерсть элегантно лоснилась, но Кейт этот неестественный, вычурный блеск казался отвратительным. Уж если заводить собаку, то большую, лохматую и лопоухую — похожую на тех, которые выбегали навстречу из деревенских дворов и радостно улыбались гостье. Такую, чтобы не тявкала, а лаяла всерьез, по-настоящему.
Впрочем, сейчас эти отвратительные создания не тявкали. Как только Кейт вошла, все трое сразу встали и, помахивая пушистыми хвостами, облепили ноги горячим кольцом. Наверное, они страдали от одиночества, ведь до укуса Виктория не отпускала их от себя ни на шаг. Может быть, хотели есть? Или, чего доброго, мечтали поскорее выйти в сад? Ах, если бы в комнате был звонок… но людям ее положения не пристало тревожить слуг. Кейт подумала о лестнице, об уставших за день ногах и вздохнула. Делать нечего, придется потерпеть еще немного.
— Наверное, ребята, нам пора прогуляться.
Хорошо, что собаки оказались терпеливыми и не сделали на полу ни одной лужи. Комнатка была невероятно маленькой, а окно располагалось так высоко, что запах не выветрился бы и за месяц.
Несколько минут ушло на то, чтобы прицепить к украшенным драгоценными камнями ошейникам поводки. При этом троица принялась истошно тявкать, прыгать и лизать лицо — увернуться от ласк оказалось нелегко.
Кейт зашагала вниз по черной лестнице — единственной, которая вела в ее комнату. Глухой звук шагов сопровождался стуком крохотных коготков по деревянным ступеням. Кейт устала настолько, что даже не смогла вспомнить имена новых подопечных. Кажется, что-то цветочное. Может быть, Фиалка, Маргаритка и Колокольчик? Нет, непохоже. Наверное, как-то по-другому.
— Что они едят? — спросила она Черридерри.
Дворецкий проникся искренним сочувствием: вышел в сад и показал госпоже участок, специально выделенный для собачьих нужд.
— Примерно час назад я направил в вашу комнату Ричарда. Он покормил собак и вывел на прогулку. Не могу сказать, что эти существа мне глубоко симпатичны, но должен признать, что они не злы и не агрессивны. Да и в неприятном происшествии не виноваты.
В эту минуту все трое зачем-то залезли друг на друга и образовали странную кучу, из которой торчали острые носы и пушистые хвосты.
— Цезарь вовсе не собирался кусать мисс Викторию, — продолжил Черридерри, — так что не волнуйтесь, вас он не тронет.
— Цезарь? А мне почему-то казалось, что у них цветочные имена.
— В этом-то и заключается одна из главных проблем, — пояснил дворецкий. — Мисс Виктория так и не смогла окончательно выбрать имена. Каждую неделю придумывала новые. Сначала собак звали Фердинанд, Фелисити и Фредерик. Сейчас — Цезарь, Коко и Честер, а недавно это были Мопси, Мария и… третьего не помню. Видите того, который немного крупнее остальных? Это и есть Цезарь. А двое других — Коко и Честер, хотя Честер так и не научился откликаться на новое имя. Признает только Фредерик или Фредди.
— Так почему же Цезарь укусил Викторию? Я до сих пор не знаю.
— Она кормила его изо рта.
— Что?
— Зажала в губах кусочек мяса и хотела, чтобы он осторожно взял. Опасная ошибка — вставать между собакой и мясом.
Кейт вздрогнула.
— Отвратительно!
— Во всем виновата принцесса Шарлотта: это она придумала кормить собак изо рта.
— А что с ними делать ночью? — с тоской спросила Кейт, мечтая лишь об одном — упасть на кровать и уснуть.
— Обращайтесь так, как положено обращаться с собаками: уважительно, но твердо. Ошибка мисс Виктории заключалась в том, что она принимала их за детей, а когда раздражалась, то отправляла в кухню. Поэтому они и не научились себя вести. Я вам дам пакетик с сырными обрезками. Угощайте всякий раз, как только приказ будет исполнен, и дисциплина не пострадает.
Вернувшись к себе, Кейт вскоре обнаружила, что каждая из собак обладает собственной ярко выраженной индивидуальностью. Цезарь отличался умом и сообразительностью, к тому же явно считал себя большим и сильным: рычал, скалился и грозил напасть на каждого, кто входил в комнату. Имя очень ему подходило: пес действительно напоминал отважного полководца.
Фредерик страдал от одиночества и искал ласки — во всяком случае, так казалось в тот момент, когда он запрыгнул на кровать и, отчаянно виляя хвостом, принялся лизать Кейт колени, а в довершение умоляюще заглянул в глаза, перекатился на спину и задрал лапы. Одним словом, пес оказался глупым — никакой не Фредерик, а самый настоящий Фредди.
