Нэн Райан - Буря в песках (Аромат розы)
Сначала Пекос очень нежно втянул его в рот, потом начал посасывать все сильнее, и, наконец, с такой жадностью, что Анжи глубоко вздохнула. Она опустила руки в его волосы и притянула голову к другой ожидающей наслаждения груди. Он нежно поцеловал и эту грудь, и тоже взял ее в рот. Анжи застонала от наслаждения и сильнее прижала к себе его голову.
Она шептала его имя, какие-то ласковые слова. А рот Пекоса выпустил твердый розовый сосок и двинулся от груди к плоскому трепещущему животу. Он водил по нему губами и, наконец, прижался ртом к ее пупку, как будто хотел напиться из него. Анжи застонала от восхищения. Пекос поднял голову и улыбнулся.
Его ласковые смуглые пальцы погладили ее округлые бедра, а глубокий голос, хриплый от страсти, произнес вопрошающе:
— Ангел, знаешь ли ты, как ты соблазнительна, свежа, прекрасна? — Его рука продолжала двигаться по ее атласному бедру и остановилась у нее на колене. — Я хочу поцеловать тебя туда, где ты меня любишь, малышка, — пробормотал он мягко, а его рука скользнула под колено, отводя его в сторону.
— Пекос, — выдохнула она, и глаза ее смотрели на него с нежностью.
— Послушай, дорогая, — его огненные пальцы теперь скользили по внутренней стороне теплого бедра, продвигаясь к желанной цели. — Я хочу вкусить тебя. Ты понимаешь? Я уже поцеловал каждую часть твоего тела, кроме одной. Можно мне сделать то, чего я хочу больше всего?
Со стыдом осознав, что ее согнутое колено открывает для взора Пекоса самое интимное ее место, Анжи вспыхнула и прикрылась дрожащей рукой.
— Пекос, это не… не… — Она умолкла в замешательстве, а он склонился ниже, и Анжи почувствовала его теплые губы на руке, преграждающей ему путь.
— Дорогая. — Он настойчиво пытался найти доводы, чтобы убедить ее не стыдиться его. И продолжал дразнить горячим языком и нежными губами ее пальцы. — Позволь мне, малышка. Я хочу этого больше всего на свете. Пожалуйста, скажи, что можно. Я буду очень ласков; тебе нужно только расслабиться. — Его язык начал ритмично ударять по двум дрожащим пальчикам, которыми Анжи все еще закрывалась от него.
Она облизнула пересохшие губы, вздрагивая от возбуждения. Ей очень хотелось того, что он предлагал. Надо было только убрать эти дрожащие пальцы, и… Мысли Анжи путались, она испытывала стыд и радость одновременно, так может ли она позволить ему поцеловать ее там, где он хочет?
Словно услышав ее внутренний голос, Пекос проговорил:
— Дорогая, твой запах проникает в мои ноздри; он такой приятный и сладкий, но мне этого мало. Я хочу попробовать тебя губами, языком; я хочу насладиться тобой. Я хочу этого, пожалуйста, дорогая, разреши мне.
Анжи почувствовала, как его пальцы обхватили ее запястье и она застонала, понимая, что бессильна противостоять ему и себе самой. Ее сердце бешено колотилось, и Анжи покорилась своему всепоглощающему желанию. Ласково убирая ее руку с треугольника золотистых волос и нежной плоти под ним, он что-то хрипло шептал ей, погружая свой открытый рот между ее шелковистыми бедрами.
— Любовь моя, позволь мне. Дай мне почувствовать, что я твой единственный возлюбленный. Убеди меня, что никто еще не любил тебя так; дай мне поверить, что это все только мое. Пожалуйста, дорогая, дай мне такую возможность.
Его длинные пальцы переплелись с пальцами Анжи. Их сплетенные руки покоились на кровати рядом с ее белым бедром. Анжи была вся в огне от его поцелуев, ласк, чувственных слов; она ощущала огромное наслаждение, губы Пекоса глубоко погрузились в светлые волоски между ее ногами, ласково приникая к мягкой плоти. Его дыхание было жарким. Оно приносило неслыханное удовольствие, хотелось прижаться еще теснее к его горящему любящему рту.
Какое-то время Пекос не делал ничего, только жадно вдыхал ее запах. Когда округлые ягодицы Анжи начали извиваться на кровати и она вцепилась рукой в измятые простыни, Пекос все еще держался немного в стороне от нее. Ее золотоволосая головка начала метаться по подушке, а маленькие хрупкие руки сжимали пальцы Пекоса с нетерпением, которое вылилось в умоляющих словах, когда Анжи отбросила стыдливость.
— Пекос, Пекос… Я хочу этого; поцелуй меня туда, дорогой. Боже, пожалуйста, пожалуйста, поцелуй меня туда. Это только твое, Пекос, никто другой еще не прикасался там ко мне. Никто никогда и не прикоснется, кроме тебя. Возьми все это, любовь моя. Поцелуй меня, поцелуй. — Анжи почти рыдала от желания, и звуки нежного голоса прекрасной мелодией отзывались в его сердце. Ничто в целом мире не существовало сейчас для Пекоса, кроме этой красивой дрожащей женщины, жаждущей его поцелуев.
— Ангел, моя единственная любовь, — выдохнул он, и его язык медленно коснулся ее, в то время как рука скользнула под ее ягодицы и приподняла их. После первого же огненного прикосновения его языка маленькое горячее тело Анжи сжалось от неимоверного наслаждения. Она никогда и не предполагала, что такая близость может существовать между двумя людьми. Она никогда не представляла, что такая радость ожидает ее. Никогда не забудет она то неизведанное прежде наслаждение, которое доставил ей нежный рот Пекоса. Ее страсть быстро нарастала. И в это время язык Пекоса скользнул ниже, чтобы глубоко проникнуть в ее плоть.
Анжи вырвала руку и стала нервно поглаживать его гладкое плечо. Она гладила густые черные волосы на его голове, а ее бедра вздрагивали в молящем танце любви. Когда она глухо застонала, как животное, готовое к любовной схватке, язык Пекоса вновь скользнул в самую сердцевину ее жаждущей плоти, лаская ее уверенными поглаживаниями до тех пор, пока первые пугающие своей мощью вспышки удовлетворения не охватили Анжи, и она не начала сладострастно выкрикивать его имя. Она была поражена глубиной своего наслаждения, которое все продолжало нарастать. Анжи чувствовала: еще чуть-чуть, и она не сможет совладать с собой. Пекос умело следовал за всеми движениями ее опускающихся и поднимающихся бедер — до тех пор, пока не ощутил на губах вкус ее извергающегося наслаждения. Только тогда он оторвался от нее и перевел дыхание. Его рот медленно, нежно двинулся вверх по ее горячему удовлетворенному телу. Его смуглое лицо вновь оказалось над ней. Он посмотрел на самую красивую, светящуюся, удовлетворенную женщину, которую когда-либо видел. Ее глаза открылись, и они слились в долгом чувственном поцелуе.
Пекос целовал уголки ее рта, провел языком по ее зубам и, покусывал ее нижнюю губу, медленно, терпеливо вновь воспламенял ее. Через несколько минут в Анжи вновь начало просыпаться желание. Пекос целовал ее с опаляющей страстью, его умелые руки скользили по ее телу, поглаживая, лаская, рождая в нем огонь. У своего бедра она почувствовала его напряженную плоть, которая нетерпеливо прижималась к ней, и ее подрагивающая мощь вызывала ликование молодой женщины. Казалось, вся кровь в его жилах прилила к этой поднявшейся части тела, которая выросла до небывалых размеров, словно взывая о наслаждении, которое может дать лишь тело Анжи.
