Элизабет Торнтон - Алый ангел
– А те ночи, когда ты тайком покидал Данраден?
– Какие ночи? – спросил Кэм, пытаясь выиграть время.
Он прекрасно понимал, о чем спрашивает Габриель. В те ночи он тайком уходил из замка, чтобы побыть с Луизой.
Девушка топнула ногой и наклонилась, чтобы оказаться с ним нос к носу.
– Где ты был? – прошипела она.
В голосе Кэма не было легкомысленности, когда он ответил:
– Ты знаешь, где я был. И я объяснил почему.
Габриель опустила ресницы, чтобы скрыть эмоции, но Кэм заметил, как замерло ее дыхание, когда она отвернулась. Очень спокойно и серьезно герцог сказал:
– Я уже говорил это, но скажу еще раз. С того дня, как ты стала мне настоящей женой, у меня не было других женщин. Я не знал, что ты заметила, что я покидал Данраден. Мне жаль. Возможно, я проявил недостаточную осторожность…
Ее смех остановил его.
Габриель бросила через плечо:
– Даже если ты и проявил неосторожность, я ни о чем так и не догадалась. Хочешь посмеяться? Я думала, что ты уходил, чтобы заниматься шпионажем. – Она снова расхохоталась, правда, не слишком убедительно. – Честно говоря, тогда мне хотелось, чтобы ты уходил почаще.
Казалось, девушка перенеслась мыслями в прошлое.
Кэм не знал, с какой стороны к ней подойти. Он молчал и смотрел на жену, пока та бесцельно мерила шагами комнату.
Когда Габриель заговорила снова, ее голос был безжалостным и холодным, как кусок льда.
– В те ночи ты уходил от меня к Луизе? А я до смерти боялась, что ты узнаешь, чем занималась я. Какая ирония судьбы!
От того, как она выбирала слова, Кэм почувствовал легкое раздражение.
– Я не уходил от тебя к Луизе. Ты ясно дала понять, что не хочешь меня. А чем же занималась ты?
Поскольку Габриель стояла к нему спиной, Кэм воспользовался возможностью подняться.
– Тебе это покажется смешным, – сказала она треснутым голосом.
– Габриель, – взмолился Кэм и поднял руки в успокаивающем нежном жесте.
Девушка обрела контроль над собственным голосом.
– Я болталась на веревке на стенах Данрадена, готовясь к побегу.
В ее голове мелькнула странная мысль, которой она, однако, не озвучила. Габриель вспомнила, что за несколько недель до побега ей, к огромному сожалению, пришлось прекратить прогулки по ночам. Англичанин перестал ходить к Луизе? Наверное, да, подумала она.
Габриель чувствовала, что слабеет. Сорвавшись с места, она бросилась к двери и широко распахнула ее.
– Я смертельно устала, – сказала Габи, – и моя голова вот-вот лопнет. – Это было чистейшей правдой. – Возможно, следует продолжить этот разговор, когда мы оба будем в лучшем настроении.
– Я не вижу смысла продолжать этот разговор, – к ее удивлению согласился герцог.
Величавой поступью пантеры Кэм подошел к двери. Габриель постаралась не дернуться, когда он остановился и дверном проеме, возвышаясь над ней.
– Могу я поцеловать твою руку? – мягко спросил Кэм.
Габриель окинула герцога взглядом, и ее кровь начала вскипать. Он был воплощением аристократизма – вежливый, изысканный и гладкий, словно отполированный гранит. Габриель оскалилась и произнесла приятным голосом:
– Англичанин, мне все равно, можешь поцеловать меня хоть в…
Девушка вскрикнула от страха, когда Кэм вдруг набросился на нее. Громко рассмеявшись, он обнял Габриель и крепко поцеловал. Она отчаянно сопротивлялась. Наклонившись, он подхватил ее на руки. Захлопнув ногой дверь, Кэм понес жену к кровати. Габриель обнаружила, что падает, и вскрикнула, оказавшись на матрасе. В следующую секунду Кэм уже растянулся на ней сверху. Габриель осыпала его бранью, на которую только была способна. «Потрясающе», – думал Кэм, слушая длинную череду проклятий, срывавшихся с ее языка. Герцог откинул голову и захохотал.
Ее гнев не звал границ. Габриель обеими руками схватила Кэма за волосы и дернула изо всех сил.
– Не смей смеяться надо мной! – задыхаясь, выкрикнула она.
Кэм легко разжал ее руки и прижал их к подушке над головой у Габриель.
– Если я смеюсь, то только потому, что снова обрел свою жену, – сказал он. – На людях ты можешь сколько угодно изображать герцогиню. Я вполне это одобряю. Но не стоит делать ошибку, думая, будто ты можешь играть эту роль со мной.
Его глаза светились теплотой и нежностью, которых Габриель не могла вынести.
Отвернувшись, она пробормотала:
– Ты ошибаешься, англичанин. Тебе не удастся меня обмануть. Ты потерял меня. Навсегда.
После этих необдуманных слов Кэм замер. Тишина, казалось, дрожала от напряжения. Габриель пожалела, что сказала так много. Она вздрогнула, когда Кэм запустил длинные пальцы в ее волосы и приподнял ее голову.
– Что это должно означать? – спросил он так тихо и отчетливо, что девушка поняла, что зашла слишком далеко.
Габриель не замечала, что затаила дыхание, пока не выпустила его долгим неровным вздохом. Силясь сбить Кэма с верного следа, она сделала робкую попытку:
– Я буду твоей герцогиней и матерью твоего ребенка, но я не могу, не хочу быть для тебя кем-то еще.
Его взгляд стал каменным, потом вспыхнул гневом.
– Ты принимаешь это слишком близко к сердцу, – сказал он. – Хорошо все обдумав, ты успокоишься.
Гордость продиктовала единственный ответ:
– Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался.
– И ты думаешь, я удовлетворюсь этим? – удивленно спросил герцог.
– А у тебя есть выбор? – опрометчиво возразила Габриель, стараясь не показать, что испытывает облегчение: ей удалось отвлечь англичанина от мысли, что она собирается бежать во Францию.
– Я покажу тебе, какой у меня есть выбор, – сказал Кэм и обрушился на ее губы грубым, карающим поцелуем.
Габриель слишком поздно осознала, что он услышал вызов в ее словах. Она отчаянно уперлась в его плечи. Железной хваткой Кэм сковал ее руки над головой. Габи извивалась и брыкалась, пытаясь освободиться. Он подвинулся, глубоко вдавив ее в матрас, твердой тяжестью своего тела раздавливая ее мягкие женские контуры.
Габриель сменила тактику. Она перестала бороться и перешла к пассивному сопротивлению. Кэм немедленно этим воспользовался. Он широко раздвинул ее ноги и устроился между ее бедер. Только тогда он освободил Габриель от мучительного поцелуя.
Кэм поднял голову. Бурю в его глазах встречал шторм, бушевавший в ее взгляде. Оба не могли говорить, так тяжело и неровно они дышали. Габриель помотала головой. Кэм интимно прижался к нижней части ее тела, наглядно демонстрируя, что он собирался с ней сделать. Габриель всхлипнула, и оба распознали в этом тихом звуке возбуждение.
Габриель парализовала паника. Она не могла позволить себе забыть, что этот мужчина предал ее доверие. Он беззастенчиво пользовался ею в собственных целях. Люди, которых она любила больше всего на свете, пострадали от ее глупости. Отдаться ему теперь, когда она знала, что он вероломный мерзавец, означало навлечь на себя катастрофу.
