Виктория Холт - Шелковая вендетта
Кэти разразилась точными и красочными описаниями vendange.
– Больше всего мне понравилось, как это делают в замке. Люди танцуют в корытах, графиня. Огромные корыта, и сок плещет им прямо на ноги. Но они перед этим их отскабливают. Они давят ягоды, и получается такая темно-красная мешанина.
– Такого же цвета станет платье мадам Делорм, когда нам наконец удастся его подогнать под ее возрастающие объемы.
Она много рассказывала о том, что произошло за наше отсутствие в салоне. Я заметила, что временами она задерживает на мне взгляд, словно думает, будто я скрываю какую-то тайну.
Не прошло и трех дней, как к нам явился некий посетитель. Графиня пошла его встречать и поспешно вернулась, сияя улыбкой.
– К тебе мужчина. Он не представился. Сказал, что хочет сделать тебе сюрприз. Какие манеры! Какой стиль! Кто этот человек?
– Я лучше пойду посмотрю, – сказала я, уже зная, кого там увижу.
Он улыбался мне улыбкой фавна.
– Моя дорогая мадам Сэланжер, я был в Париже и не мог вернуться в Карсонн, не повидав вас.
Рядом стояла графиня, дрожа от любопытства.
– Графиня Бэллэдер – граф де Карсонн.
– Очень приятно познакомиться, – сказала графиня.
– Я также счастлив, графиня.
– Могу я предложить вам освежиться? – сказала она. – Немного вина?
– Граф очень разборчив в винах, он сам занимается виноделием. Вряд ли у нас найдется вино, которое удовлетворит его изысканный вкус.
– Что бы вы ни предложили, мне это покажется нектаром, – возразил он. – Я так счастлив, что снова в Париже.
– Это ваш любимый город? – спросила графиня.
– Сейчас – да... любимый.
Графиня удалилась, оставив нас одних. На ее губах играла загадочная улыбка. Я повернулась к нему.
– Ну пожалуйста, сделайте хотя бы вид, что вы рады меня видеть, – взмолился он.
– Я очень удивлена вашим визитом.
– Неужели? Не могли же вы думать, что я позволю вам сбежать от меня.
– По-моему, слово «сбежать» здесь неуместно.
– Простите. Я неправильно употребил выражение. Как чудесно видеть вас снова. А знаете, у вас тут очень элегантно.
– В Париже не может быть иначе.
– Я принимаю это как комплимент городу. И раз уж я здесь, то покажу вам его.
– Я здесь уже довольно давно и многое видела.
– Знаю. Но наверняка сумею удивить вас.
– Не сомневаюсь, что вы попытаетесь сделать это.
Графиня принесла вино, бокалы и пирожные.
– Давайте перейдем в гостиную, – предложила она. – Там будет удобнее.
Она налила вино в два бокала.
– А теперь, – сказала она, – я оставлю вас. Думаю, вам хочется побыть наедине.
– Вы очень добры, – поблагодарил граф.
Она лукаво улыбнулась. Я видела, что он произвел на нее сильное впечатление, но она не стала пускать в ход свои чары, решив, что этот мужчина – мой. Ее профессией долгое время было составление счастливых пар, и я видела, что она уже строит планы насчет меня и графа.
Увы, она не знала, с кем имеет дело.
– Какая прелестная женщина, – заметил он.
– Да, мы знакомы уже много лет. Она, что называется, выводила девушек в свет. Это значит, что она готовила их к представлению королеве, а затем подыскивала им мужей.
– Какая полезная профессия.
– Теперь она оставила это занятие. Она – совладелица нашего салона. Как долго вы пробудете в Париже?
Он улыбнулся и пожал плечами.
– Как знать? Все зависит от обстоятельств.
– И где вы остановились?
– У меня дом на улице Фобурж Сент-Оноре, на пересечении Сент-Оноре и Рояль.
– Я знаю этот дом.
– Он принадлежит нашей семье уже лет пятьдесят. Наша старая гостиница сгорела во времена революции.
– Вы часто бываете в Париже?
– Когда меня призывают дела – или удовольствия.
Я услышала голосок Кэти. Она о чем-то громко спорила с графиней.
– Мама занята.
Кэти просунулась в дверь.
– О, – радостно воскликнула она, – это граф. – Она подбежала к нему и протянула руку для поцелуя.
Граф, как всегда галантный, не обманул ее ожиданий.
– А где Рауль? – спросила она.
– Увы, он остался в Карсонне.
– А почему вы не привезли его с собой?
– У меня здесь важные дела, а у него есть свои обязанности в замке.
– Жаль.
– Ему будет приятно, когда я передам ему эти слова.
Вошла мадемуазель Леклер. Она искала Кэти.
– Это мадемуазель Леклер, французская гувернантка Кэти, – сказала я.
Мне стало стыдно за тот укол ревности, который я почувствовала, увидев, как он смотрит на нее оценивающим взглядом. Гувернантка была очень хорошенькой и значительно моложе меня. От его взгляда она вспыхнула, глядя на него сияющими глазами. Да, с таким мужем никогда не будешь чувствовать себя спокойно, подумала я.
Мадемуазель Леклер сказала, что пришла забрать Кэти на прогулку.
– Хорошо, иди, Кэти, – разрешила я.
– Вы еще будете здесь, когда я вернусь? – спросила она графа.
– Надеюсь, что да, – ответил он.
Довольная, она последовала за гувернанткой.
– Какой очаровательный ребенок, – сказал он. – Только у вас мог быть такой. Мне бы хотелось, чтобы она чаще виделась с Раулем.
Я все еще думала о гувернантке.
– Так вот, раз уж я в Париже, – продолжил он прерванный разговор, – я покажу вам этот город.
– Я уже сказала вам, что знаю его.
– Я говорю о настоящем Париже... который может показать только француз. Я знаю столько мест, в которых вам необходимо побывать.
Все последующие дни я была безумно счастлива. Я знала, что начала поддаваться его обаянию, но уверяла себя, что мне нечего бояться. Я уже не та неопытная девочка и все время буду помнить, с кем я имею дело...
Но когда он оказывался рядом, все становилось другим. Он был неутомим в своих попытках доставить мне удовольствие, и все эти дни стали сплошным калейдоскопом сменяющих друг друга эмоций... слишком приятных, чтобы оставить их без внимания. Счастливая и беззаботная, какой уже не была много лет, я сквозь пальцы смотрела на его капризы, но всегда, даже на самой вершине счастья, меня предостерегал мой внутренний голос. Даже сейчас меня посещал образ Элоизы, лежащей у кромки воды. Она любила бездумно и безрассудно. Я могла понять ее чувства. С таким человеком можно забыть обо всем.
Но, несмотря на это, я всецело отдалась удовольствиям этих золотых дней. Я многое узнала о нем. Он мог быть серьезным, и нельзя сказать, чтобы он предавался только чувственным удовольствиям. Он был прекрасно образован и разбирался в искусстве. Его очень занимала история горячо любимой им Франции и, находясь рядом с ним, нельзя было не разделить его увлеченности. Он обладал критическим складом ума, и с ним было интересно беседовать. Общаясь с ним, я многое узнала – в том числе, и о себе.
