Виктория Александер - Женщина его мечты
— Может быть, на ваш образ мышления наложила отпечаток профессия шпиона? — заметила она шутливо.
— Правильнее сказать, агента, — рассеянно заметил он, затем прищурился. — Значит, вы знаете?
Она кивнула.
В тот момент, когда она упомянула об экономке-убийце, он понял, что Делия поделилась с сестрой тем, что узнала от него.
— Она вам все рассказала?
— Со всеми ужасными подробностями. — Голос мисс Эффингтон звучал холодно, но в уголках губ таилась улыбка. Женщина явно наслаждалась его дискомфортом. Ее голубые глаза весело поблескивали. Глаза Делии. Он отбросил возникшую мысль.
— Надеюсь, вы понимаете, что информация не подлежит разглашению.
Ее глаза расширились от негодования.
— Неужели вы не понимаете, что ни я и ни кто-либо другой из членов моей семьи никогда не сделает того, что противоречит интересам короны?
— Разумеется. Простоя…
— И я считаю, что разглашение информации о комедии ошибок, имевшей место в моем… то есть в доме моей сестры, безусловно относится к данной категории.
— Возможно, мы сделали все не лучшим образом. Однако наши намерения…
— Намерения? — Она фыркнула неподобающим для леди образом.
Тони с трудом удержался от резкого ответа. Он хотел прежде всего привлечь эту женщину на свою сторону.
— Простите, мисс Эффингтон. — Тони провел рукой по волосам. — Вы правы, конечно. Все выглядело ужасно с начала и до конца. Плохо задумано, плохо спланировано и, по существу, явилось безумной авантюрой. Я полностью согласен с вами и, должен признаться, очень сожалел о многом.
Она с недоверием посмотрела на него:
— Как вы можете так говорить?
— Потому что говорю правду. — Он сел и решительно посмотрел ей в глаза. — Передо мной поставили задачу обеспечить защиту Делии под видом дворецкого, и первоначально она являлось моей единственной целью. Но потом я стал ее другом, а она — моим.
— Однако все превратилось в ложь.
— В некоторых деталях, но не в моих чувствах к ней. — Тони постарался найти правильные слова. — В наших беседах содержалась только правда, по крайней мере с моей стороны. Возможно, такое сближение было неразумным, но я сам не понимаю, как оно произошло. Что касается вашей сестры… — Он покачал головой. — Она откровенная, честная и заботливая женщина. Проводя с ней время за игрой в триктрак и беседуя на самые различные темы, я незаметно влюбился в нее. В качестве ее слуги я мог наблюдать, какова она на самом деле. И она покорила мое сердце. — Тони задумчиво помолчал. — Нет, мисс Эффингтон, я не сожалею о том, что полюбил ее. Мне жаль только, что я причинил ей боль, и обещаю вам, что до конца своих дней буду стараться загладить свою вину.
— В самом деле? — Ее голос смягчился.
— Даю вам слово. — Он поймал ее взгляд. — Мисс Эффингтон, вы поможете мне?
— Милорд, я… — Она подняла подбородок. — Боюсь, мне необходимо сделать признание…
— Чай готов! — В комнату с решительным выражением лица вошел Мак, держа поднос с чайными принадлежностями. Он поставил поднос так резко, что задребезжали чашки, затем наклонился к Тони и сказал, понизив голос: — Сэр, мне надо поговорить с вами.
— Не сейчас. — Тони снова обратился к мисс Эффингтон. — Вы хотели…
— Сэр! — Мак возвысил голос. — Может быть, мисс Эффингтон сама разольет чай?
— Конечно. — Тони улыбнулся ей: — Будьте столь любезны.
Мисс Эффингтон протянула руку, затем остановилась.
— Я, пожалуй, воздержусь, если не возражаете. Я чувствую себя немного неловкой сегодня.
Губы Мака слегка тронула торжествующая улыбка. Чем, черт побери, вызвано его самодовольство?
Мак протянул мисс Эффингтон чашку, и их взгляды встретились. Шотландец улыбнулся еще шире, а мисс Эффингтон, казалось, немного волновалась. Все выглядело весьма странно: словно они оба скрывали что-то от Тони.
— Сэр, ваш чай. — Мак резко подал ему чашку, и Тони готов был поклясться, что тот сделал резкое движение умышленно. Горячая жидкость брызнула на колени Тони.
— О! — Тони вскочил, и остатки чая выплеснулись на его рубашку, штаны и на пол.
— Боже! — Мисс Эффингтон тоже поднялась.
Вы в порядке?
— Черт возьми, что ты делаешь, парень? — Тони посмотрел на Мака.
— Простите, сэр, — извинился Мак кающимся тоном, однако едва сдерживал улыбку. Взяв с подноса салфетку, он начал кое-как обмахивать влажные пятна на одежде.
— Дайте сюда. — Мисс Эффингтон выхватила у него салфетку. — Позвольте я помогу, а вы, Макферсон, принесите что-нибудь для пола. — Она продолжала промокать влажные пятна на груди Тони.
— О, не надо, в вашей заботе нет необходимости, мисс Эффингтон, — возразил он. Впрочем, ее прикосновения приятно успокаивали. Она прижимала салфетку чуть сильнее, чем требовалось.
Тони взглянул на нее, и у него перехватило дыхание. Затем он бросил взгляд поверх ее головы. Мак стоял, прислонясь к дверному косяку, с самодовольной ухмылкой на лице. Тони чуть заметно кивнул ему и тоже улыбнулся.
— Мисс Эффингтон. — Он поймал ее руку на своей груди. Ее правую руку. Его взгляд встретился с ее взглядом. — Я не думал, что вы настолько похожи с сестрой.
— Да, мы очень похожи, хотя есть некоторые отличия, — смущенно проговорила она и попыталась убрать свою руку.
Тони не отпускал ее.
— Но отличия настолько незначительны, что их трудно заметить. У вас такие же волосы, такие же глаза. — Он привлек ее в свои объятия. — И вы подходите мне так же, как она.
— Милорд, немедленно отпустите меня!
— Не могу. Без нее я просто схожу с ума. И вы такая… — Его взгляд остановился на ее губах. — Наверное, ваши губы такие же приятные на вкус, как у нее?
— Вы не посмеете! — задыхаясь воскликнула она.
— Но я все-таки попытаюсь.
— Вы… вы… вы ставите меня в неловкое положение.
— Надеюсь. — Милорд, я…
— Я намерен поцеловать вас, мисс Эффингтон, и вы тоже хотите поцеловать меня. — Он крепко сжал ее и наклонился, прижавшись носом к изгибу ее шеи. — Если вы, конечно, не предпочтете сыграть в триктрак и…
Она замерла в его объятиях.
— …в сбежавшую принцессу. Делия тяжело вздохнула:
— Ты ужасный человек, Сент-Стивенс.
— Ты сама сделала меня таким.
— Я должна признаться тебе, — быстро заявила она.
— Зачем? — пробормотал он, уткнувшись в ее теплую шелковистую шею. — В признаниях нет необходимости.
— Но тебе понравится. — Делия сделала глубокий вдох. — Я решила более или менее простить тебя.
Он отклонился и посмотрел в ее голубые глаза, которые преследовали его днем и ночью.
