Карен Хокинс - Подари мне поцелуй
– Это совершенно не смешно!
– Да уж, смешного мало, – сухо обронил Люсьен. – Если бы вы видели лицо Джулии, когда бросили ее посередине зала, вы бы со мной согласились.
На мгновение Алека охватило раскаяние, но ему быстро удалось его подавить. Он не хотел причинить ей боль, но и не способен был смотреть на нее, не испытывая при этом смертельного жжения ревности. Именно поэтому он оставил ее посередине зала, словно какой-нибудь невежа или грубиян.
Чувствуя, как в сердце заползает ледяной холод, Алек провел рукой по волосам. Он понимал, что виноват, но у него не хватало смелости признать свои ошибки. Всю жизнь он представал перед окружающими эгоистичным и невоздержанным, гоняясь за пустыми удовольствиями, пока ему не повстречалась серьезная, полная жизни и очарования девушка из далекой Америки, которая верила, что может изменить мир.
Его пронзила острая горечь раскаяния. Он любил Джулию всеми силами души. До встречи с ней он и не подозревал, что такое вообще возможно, но теперь не было никакого смысла это отрицать. Он ее любит, а она, черт возьми, любит Ника, человека, который словно создан для того, чтобы все разрушать и делать всех несчастными.
Отвернувшись, Алек устремил в темноту мрачный взгляд.
За его спиной вновь послышался голос Люсьена:
– Что же такого ужасного совершила Джулия?
Алек заставил себя вновь повернуться к нему.
– Я дал слово моему деду...
– Черт побери, Алек, оставьте это наконец! Ваш дед, уверяю вас, только обрадовался бы, узнав, что вы влюблены в кого-то еще, а не только в самого себя. Думаю, он посчитал бы это первым шагом на пути к изменению вашего образа жизни.
Алек сердито взглянул на герцога. Что ж, возможно, Люсьен прав. Он вздохнул.
– Я знаю, вы обещали своему деду, что постараетесь сберечь наследство от Ника, – продолжал Люсьен, – но ваша жена важнее денег.
И опять он прав – Джулия для него и в самом деле важнее всего на свете.
– Я ей не нужен, Люс. Ей нужен Ник.
– Откуда вы знаете?
– Она при каждой возможности его защищает. Например, сегодня вечером она заявила, что Ник не имеет никакого отношения к истории с портретом и что это дело рук Терезы.
Люсьен сел на скамью рядом с фонтаном и устало вытянул ноги.
– Возможно, она права: Тереза имеет очень большое влияние на Бентема.
Внезапно один из близлежащих кустов ожил, и из него, шурша ветками и листьями, перед глазами изумленных приятелей предстал взволнованный Эдмунд.
– Слава Богу, вы здесь! – В его голосе явственно слышалась паника. – Джулия исчезла вместе с Ником! Тетя Мэдди сказала, чтобы вы немедленно шли к ней.
Алеку показалось, что в один миг весь мир опрокинулся вверх дном. Не успев еще полностью осознать случившееся, он стремительно промчался по дорожке парка и, ворвавшись в зал, принялся расталкивать окружающих, чтобы поскорее добраться до Мэдди.
– Черт возьми, Хантерстон, – прошипела леди Бирлингтон, когда он приблизился к ней. – Разве мой глупый племянник не сказал вам, чтобы вы не устраивали сцен?
– Где она?
Мэдди вздернула подбородок и внезапно стала выглядеть на свои семьдесят лет. Сжав трость худой узловатой рукой, она некоторое время собиралась с мыслями, затем, нахмурившись, произнесла:
– Этого мы не знаем. Ник проводил ее на балкон минут десять назад или чуть больше.
– Они вели себя, словно давние друзья, – добавил Эдмунд. – Он одной рукой держал ее за талию, а она опиралась на него, как...
Мэдди стукнула тростью так близко от ноги племянника, что он невольно подскочил.
– Ни слова больше! Я не потерплю в моей семье сплетников!
– Но, тетя Мэдди, я сам видел! Джулия прошла прямо рядом со мной и не сказала ни слова. Она выглядела...
Алек впился в Мэдди взглядом.
– Черт возьми, почему вы не остановили их?
Ее блестящие голубые глаза сверкнули.
– «Почему вы не остановили их»! Я уже не так молода, как когда-то. Пока я добралась до балкона, они уже исчезли.
– А потом Тереза... – Эдмунд замолчал и густо покраснел. – Но никто ей не поверил.
Алек схватил Эдмунда за лацканы сюртука и поднял его так, что он был вынужден встать на кончики пальцев.
– Никто не поверил чему?
– Тереза на весь зал кричала, что Ник ее обманул, хотя обещал на ней жениться. У нее случилась настоящая истерика. Она рыдала и говорила, что он увез Джулию в свой охотничий домик. – Эдмунд попробовал разжать руки Алека. – Вот и все, что она сказала, клянусь.
Внезапно осознав, что еще держит Эдмунда, Алек ослабил свою хватку.
– Прошу меня извинить.
– Что толку извиняться, – Эдмунд поправил смятый шейный платок, – когда все катится к чертям. Я беспокоюсь о Джулии и ничего не понимаю.
Люсьен поморщился.
– Вы думаете, Тереза не лгала?
Эдмунд кивнул:
– Скорее всего. Она так унижалась, так кричала... – Он покачал головой и серьезно добавил: – Алек, я думаю, это ловушка. Ник знает, что вы приедете за ней.
Пытаясь успокоить сердце, бешено колотившееся в груди, виконт холодно кивнул:
– Одно сражение мой кузен уже выиграл.
Он повернулся, собираясь уходить, но Люсьен удержал его за руку.
– Подумайте хорошенько, Алек! Не далее как сегодня вечером я слышал от Гренвиля, что у Ника большие денежные затруднения. Его положение просто отчаянное, поэтому ради наследства он пойдет на все.
Виконт отдернул руку.
– Ник не оставил мне выбора.
Сейчас он думал только о Джулии и молился, чтобы не оказалось слишком поздно.
Джулия медленно приходила в себя после долгого сна. В пересохшем горле чувствовалась странная горечь, голова страшно болела.
– Я уже начал думать, что вы никогда не проснетесь.
Моргнув, она посмотрела в ту сторону, откуда раздавался голос Ника. В свете камина перед ней смутно вырисовывалась высокая фигура с золотистыми волосами.
Джулия с трудом села на маленьком диване. Помимо тяжести, которую она ощущала во всем теле, ее движения стесняло узкое бальное платье.
– Вам не стоит пока вставать – действие снотворного еще не закончилось, – предупредил Ник.
Снотворное! В памяти возник ряд воспоминаний о вчерашнем вечере, а с ними и страх, который она раньше не могла ощутить из-за действия лекарства.
Джулия откинула голову на спинку дивана. Прежде чем что-нибудь предпринять, ей нужно собраться с мыслями.
Глубоко вздохнув, она внимательно осмотрелась. Комната с низким потолком, довольно широкая, была обставлена темной тяжеловесной мебелью и, судя по ее убранству, явно предназначалась для мужчины. В углу находился огромный каменный камин.
Ник гостеприимно взмахнул рукой.
– Добро пожаловать в мой уединенный охотничий домик. Он достался мне от матери по наследству.
