Татьяна Романова - Мой талисман
То, что произошло с ней после венчания с тут же умершим Смушкевичем, Наталья не могла представить и в страшном сне. Когда князь Ресовский отвел ее в роскошную спальню, расположенную рядом со своей, женщина обрадовалась. Он хотел от нее ребенка, поселил в своем доме, это было очень обнадеживающе. Да, он сказал ей, что женщины его не интересуют, это Сикорскую даже устраивало, по крайней мере, он не будет смотреть на то, что она некрасива, а дальше дело было за ней – родить ребенка и стать незаменимой. Женщина размечталась о том, как постепенно заберет власть в свои руки в этом прекрасном доме. В той ситуации, в которой находится князь, он вряд ли еще раз решится на связь с женщиной ради получения наследника, значит, ее ребенок будет единственным, это открывало очень соблазнительные перспективы.
«Пусть бы он пришел ко мне уже сегодня, – подумала тогда Наталья, – чем черт не шутит, вдруг ему понравится со мной».
Ее размышления прервал стук в дверь. Она откликнулась, приглашая гостя войти, и красиво выгнулась в кресле, стараясь выпятить грудь. В дверях появился Ресовский, одетый в парадный английский фрак, а следом за ним вошел огромного роста широкоплечий молодой блондин в ярко-красном камзоле, белых панталонах и блестящих черных сапогах. Похоже, блондин был кучером, поскольку в руках держал хлыст для верховой езды.
– Добрый вечер, мадам, – хищно улыбнулся Ресовский, – вот я и вернулся. Хочу сообщить, что ваша тезка Белозерова была очаровательной невестой. Сейчас она, как я думаю, выполняет свой супружеский долг, я очень возбужден размышлением на эту тему, поэтому решил не откладывать нашу с вами встречу. Познакомьтесь, это мой Тимоха. Надеюсь, что вы быстро привыкнете к его присутствию и не станете стесняться.
– Как, к присутствию, – пролепетала пораженная Сикорская. – Что вы хотите этим сказать?
– То, что сказал, – пожал плечами князь, – мой Тимоха будет присутствовать при наших, так сказать, играх.
– Зачем? – Наталья взглянула в наглые глаза огромного блондина и ужаснулась, он смотрел на нее с ненавистью.
– Тимоха, покажи ей, зачем, – распорядился Ресовский, развязывая шейный платок.
Блондин снял свой яркий камзол, закатал рукава белой рубашки и, подойдя к Наталье, схватил ее за волосы.
– Сейчас узнаешь, любопытная сука, – прошипел он в ухо женщине и свободной рукой рванул ворот ее платья. Платье мгновенно разлетелось на две половины и скользнуло к ногам женщины. За ним последовали корсет и рубашка. Блондин был так силен, что без видимых усилий разорвал шнуровку корсета двумя согнутыми пальцами. На Сикорской оставались только чулки и туфли, когда Тимоха швырнул ее на ковер.
– Что дальше, барин? – спросил он, улыбаясь.
– Поучи ее уму-разуму, – распорядился Ресовский, который уже разулся и, сняв рубашку, присел на кровать.
– Это мы с превеликим удовольствием, – отозвался Тимоха и ожег Сикорскую кнутом.
Наталье показалось, что ее спину прижгли каленым железом, она закричала и получила новый удар.
– Он будет бить, пока ты не замолчишь, – спокойно объяснил князь, – советую заткнуться.
Но Наталья не могла ничего с собой поделать. Эта экзекуция была неожиданной и поэтому еще более страшной, боль казалась невыносимой, и женщина кричала, получая все новые удары. Наконец, поняв, что так ее забьют до смерти, Сикорская постаралась сдержаться и вместо отчаянного крика издала сдавленный стон.
– Ну, вот, Тимоха, она все поняла, – сказал князь, – теперь будет лежать смирно и ждать своей очереди. Иди ко мне.
Только теперь Наталья поняла окончательно, что сейчас произойдет. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как двое мужчин ласкают друг друга. Спина так болела, что женщине казалось, будто она балансирует на грани обморока. Если бы она потеряла сознание, наверное, это было бы облегчением. Но судьба не смилостивилась над Сикорской. Она все слышала, а адская боль в изодранной коже, казалось, еще усиливалась. Женщина не поняла, сколько прошло времени, когда могучие руки Тимохи подхватили ее с пола и бросили на кровать. Наталья еще сильнее зажмурилась, ожидая новых мучений, но почувствовала, как Ресовский грубо раздвинул ей ноги и, навалившись сверху, вошел в ее тело. Он начал жестко вонзаться в лоно женщины, и спустя пару минут все, наконец, закончилось. Сикорская почувствовала внутри себя извержение теплой жидкости, а через несколько мгновений князь поднялся.
– Ну, вот, мы отлично развлеклись, сударыня, – сказал он, – ждите нас завтра. В ваших интересах забеременеть как можно скорее. Иначе вы устанете от нашего общества.
В этом он оказался прав. Ресовский с Тимохой появлялись на пороге ее спальни каждый вечер в течение двух недель. И все повторялось сначала. Сикорской казалось, что любовник князя ненавидит ее, поэтому истязает с особой жестокостью. Теперь, зная, что кричать нельзя, женщина только стонала сквозь зубы, но Тимоха все равно добавлял с каждым визитом все больше ударов. Спина Натальи была покрыта коркой, затянувшей старые рубцы, а поверх них Тимоха каждый вечер клал новые.
Женщина молила Бога, чтобы он послал ей ребенка, надеясь, что тогда ее мучения кончатся. В день, когда должна была прийти месячная кровь, она на свой страх и риск объявила Ресовскому, что беременна, сказав самой себе, что если это не так, то ночью убежит из этого ужасного дома. К счастью, она не ошиблась. Наталья действительно забеременела. Ресовский тотчас же покинул ее спальню, а две недели спустя прислал акушерку. Когда та подтвердила беременность Сикорской, Наталья вздохнула свободно и перебралась во флигель, где раньше жил покойный управляющий, подальше от ужасной парочки.
«Теперь меня оставят в покое, – убеждала она сама себя, – князю нужен наследник, значит, он не будет больше истязать мать, чтобы не повредить ребенку».
Ресовский, казалось, потерял к ней всякий интерес, чего нельзя было сказать о Тимохе. Тот, хотя и не заходил во флигель управляющего, но внимательно следил за Натальей, когда та появлялась во дворе или заходила в главный дом. Сколько раз он пугал женщину, бесшумно возникая на ее пути, а потом размахивая перед ее носом огромной ручищей или хлыстом. Легче становилось, когда князь уезжал куда-нибудь, он всегда брал с собой Тимоху. Но таких поездок за восемь месяцев, прошедших с момента ее венчания со Смушкевичем, Наталья насчитала только четыре. Все остальное время громила-блондин находился в доме и преследовал Сикорскую.
– Что тебе нужно? – однажды спросила она Тимоху, набравшись храбрости. – Ты хочешь меня?
– Обалдела, барынька, – обиделся Тимоха, – да на тебя ни один мужик не посмотрит, тем более я. Только ты, змея подколодная, в наш дом обманом пролезла, за это придется тебе заплатить дорогой ценой.
