Виктория Холт - Веселый господин Роберт
Филипп отправил одного из своих приближенных, сопровождавших их в Голландию, со срочным посланием к своему тестю Уолсингаму с просьбой, чтобы тот использовал все свое влияние и не допустил отъезда Летиции из Англии.
К сожалению, приближенный оказался из людей, витающих в облаках, – молодой парень по имени Уилл из Стратфорда-на-Эйвоне. Как впоследствии говорил Филипп, уж лучше бы он оставался в своем Стратфорде, потому что этот человек Уолсингама доставил его послание самой Летиции, создав таким образом массу ненужных неприятностей.
Роберт начинал ненавидеть Нидерланды и ничего так не хотел, как вернуться домой. Он очень сожалел, что вообще уехал из Англии и так легко поддался искушению принять то, что ему предложили. Его раздражение переросло в тяжелое горе, когда после сражения под Цутфеном, где сам Роберт геройски сражался, принесли погибших – и среди них он нашел тело своего племянника.
Он выслушал доклады о том, как благородно умер Филипп Сидни. Этот отважный молодой человек отдал свое оружие другому, хотя знал, что оно ему тоже понадобится. Когда Филипп терял сознание от ран, один из его людей поднес к его губам чашку с водой, но Филипп, увидев рядом с собой солдата, стонущего от боли, велел напоить его, посчитав, что тому нужнее. Роберт гордился своим племянником, но чувствовал, что отдал бы все, что у него осталось, если бы мог этим вернуть его к жизни.
Так Роберт пережил самые мрачные часы своей жизни. Временами он думал, что предпочел бы смерть тому незавидному положению, в котором оказался.
Пока Роберт мучился в Нидерландах, Англию захлестнули слухи о заговоре Баббингтона – молодого человека, околдованного чарами королевы Шотландии, у которой он служил пажом. Заговорщики ставили своей целью убийство Елизаветы и возведение на трон Марии.
Шотландская правительница с годами не утратила своей неугомонности – для нее плетение заговоров было интереснейшим времяпрепровождением. Но она забыла, какую изощренную шпионскую систему запустил в действие осторожный Уолсингам.
Уолсингам узнал о заговоре на самой ранней его стадии, когда был схвачен священник Джилберт Джиффорд, посланный Марией в Англию для тайной работы против протестантизма среди крупных католических семейств. Уолсингам пообещал сохранить Джиффорду жизнь, если тот станет его шпионом.
Священник согласился на такую работу. Когда Марию перевели из Татбери в Чартли, он договорился с пивоваром, поставлявшим в Чартли пиво, передавать письма для Марии и от нее через него. Письма запаковывали в водонепроницаемые пакетики и просовывали в отверстие пивных бочек. К Марии они поступали в полных бочках, а ее ответы возвращались в пустых. Но прежде чем послания попадали по назначению, Джиффорд отдавал их Уолсингаму, который с помощью опытного дешифровщика знакомился с их содержанием. Таким образом, Уолсингам был в курсе всех нюансов заговора.
Было решено, что в убийстве Елизаветы примут участие шесть человек. Одним из шестерых должен был стать Баббингтон. Эти люди верили, что, если все будет выполнено успешно, возвести Марию на трон будет совсем просто.
Уолсингам, как один из вождей протестантской партии, всегда с осуждением относился к тому, что Марии было позволено остаться в живых. Но как только ее письмо к заговорщикам, в котором она полностью поддерживала план убийства королевы, оказалось у него в руках, он, не теряя времени, арестовал этих людей и рассказал о заговоре Елизавете и членам ее Совета.
Англия ликовала, когда эти новости стали известны. Люди разжигали костры, в деревнях танцевали на зеленых лужайках, в городах пели на улицах. Любимая королева избежала опасности, от которой находилась на волосок, и наконец-то шотландская Иезавель предстала перед самым милосердным величеством без прикрас. В церквях и на перекрестках читали благодарственные молебны.
Елизавета с глубокой благодарностью отмечала эти выражения любви и преданности, но она знала, что народ требует смерти Марии.
Семерых заговорщиков, чьи имена назывались в письмах, заковали в колодки и проволокли через Сити от холма Тауэр к Сент-Джилс-Филдс. Энтони Баббингтон был одним из этих семерых. Их повесили, сняли с виселицы еще живыми и расчленили. Такую жестокую казнь нередко применяли во времена правления великого Генриха; при Елизавете – впервые.
Мучительные крики несчастных были слышны далеко за Сент-Джилс-Филдс, и многие думали, слыша их, о коварной женщине, которую они считали ответственной за страшные муки тех, чье преступление состояло в том, что они пытались ей служить.
На следующий день были приговорены к такой же ужасной смерти еще семь человек. Однако Елизавета, чувствовавшая настроения народа и знавшая к тому же, что от нее ждут милосердия, приказала, чтобы их не снимали с виселицы до тех пор, пока они не умрут. Только после этого их мертвые тела расчленили.
Оставалась Мария. И Елизавета понимала, что той тоже придется умереть, хоть она и королева.
Марию перевели из Чартли в Фотерингей и там судили перед комиссией, состоящей из пэров, тайных советников и судей. Несмотря на заявления обвиняемой о невиновности, ее постоянные крики о том, что Уолсингам подделал письма, на основе которых якобы раскрыт заговор, королеву Шотландии признали виновной и приговорили к смерти.
Елизавета не сразу решилась подписать приговор. То, что короли стоят выше суда обычных людей, было ее принципом, который она желала сохранить; но на нее было оказано огромное давление. Ей напомнили ситуацию с Испанией, и в итоге она была вынуждена все же подписать приговор. Но ответственность за его отправку в Фотерингей возложила на секретаря Уильяма Дэвисона.
Февральским утром Мария, одетая в черный бархат, с распятием в руках спустилась в холл замка Фотерингей, где ее ожидали плаха и палач. Она спокойно попрощалась со своими слугами.
– Не оплакивайте меня, – сказала она им, – потому что у вас есть повод скорее для радости, чем для скорби, ибо теперь вы увидите, что беды Марии Стюарт пришли к давно ожидаемому концу.
Весь католический мир говорил о злобных проделках Уолсингама, об ужасном деянии Иезавели Английской, чьи руки обагрены кровью ее врагов.
Уолсингам и Бергли могли щелкнуть пальцами под носом своих врагов, но не так чувствовала себя королева. Угроза войны приближалась; в испанских гаванях полным ходом шла работа по созданию той армады, которая собиралась покорить мир; и ее первой жертвой должна была стать Англия.
Королева стремилась умиротворить своих врагов. Ее величайшим желанием было оттянуть наступление страшного дня. И ее союзником, как всегда, стало время.
