Филиппа Карр - Дитя любви
Отец расхохотался.
— Конечно, в ее доме! Что ж, если он находится там, значит у него есть на это право! Ты всегда жила замкнутой жизнью, наслышалась о нем всяких россказней и навела переполох в доме! Но если уж Карлотта остановила свой выбор на нем, а он на ней… что ж, пусть женятся! Это будет для нее уроком, она попробует жизнь!
— Ты не знаешь, какой он человек!
— Послушай, дочь! В юности у всех мужчин бывают приключения! Не думаешь ли ты, что они ведут себя, как монахи?
Но тут я не выдержала и закричала:
— Я знаю этого человека! Ты помнишь, как тебя бросили в грязную тюрьму в Дорчестере? А помнишь, как тебя потом отвели в отдельную камеру, а на следующее утро освободили?
Он с удивлением посмотрел на меня.
— Конечно, помню! Этого я никогда не забуду, но как это связано?..
— Так! — выкрикнула я, — Как, ты думаешь, купили твою свободу? Я заплатила за нее этому человеку! Я, твоя дочь, которую ты всегда презирал! Я пошла просить за тебя, а там был он… Гранвиль был другом Джеффриза и согласился помочь освободить тебя, если я… — Я закрыла лицо руками. — Ты даже представить себе не можешь, на что это было похоже! Этот человек… Как я могу описать тебе все это? Ты видишь в нем нормального человека, я же говорю тебе, что он способен на любое зло!
Он отнял руки от моего лица.
— Ты… — сказал он. — Ты пошла на это ради меня? О, Боже! Так вот, почему… Все это время я искал моего благодетеля, а им оказалась моя собственная дочь!
— Да, — ответила я, — дочь, которой не придавалось ровно никакого значения… дочь, которая не смогла быть сыном!
Он молчал. Я увидела, как исказилось его лицо. Это было раскаяние… да, раскаяние за все прошлые годы!
— Присцилла… — нежно промолвил он. Я не ответила, я чувствовала, что с меня довольно. Я исчерпала себя и думала только о пистолете, что лежал у меня в ящике.
Это был день множества событий. Вернулся домой Ли. Я бросилась в его объятия, и он поцеловал меня, внимательно оглядев.
— Прошло столько времени! — сказала я.
— Я приехал, как только смог. Все кончено, с этого дня я буду дома! Но, моя дорогая, ты похудела… и так бледна! Ты болела?
— Ничего, скоро все будет в порядке. Мать была очень обрадована его приездом.
— Ли, как это прекрасно! — воскликнула она. — Я так ждала, когда же ты, наконец, вернешься. Присцилла рассказывала нам о твоих планах насчет Довер-хауса!
И она помчалась на кухню: должен быть приготовлен стол! Она, должно быть, думала, что теперь, когда Ли дома, все уладится.
Я пребывала в расстроенных чувствах, продолжая думать о пистолете в ящике. Что же мне теперь делать? В конце концов, я выдала свою тайну, мой отец знал, и с тех пор, как я выбежала из его комнаты, я не видела его.
Ли сразу догадался, что что-то случилось. Я не слушала его, я не могла думать ни о чем другом, кроме Бомонта Гранвиля. Разговор с отцом вновь вернул меня к тем временам. Но теперь тайна была раскрыта, она вышла на поверхность, и когда я осталась наедине с Ли, когда он обнял меня и напомнил, как долго мы не виделись, сказал, что думал только обо мне, — даже тогда я почти не слышала его. Я не могла ответить ему: тень Бомонта Гранвиля часто вставала между нами, но никогда я не ощущала его присутствие так, как сейчас.
— Ты должна рассказать мне, что происходит, Присцилла! — сказал он мне. — Ты встретила кого-то другого? Ты любишь другого? Ведь здесь кто-то есть, да?
— Да, Ли, ты прав, — ответила я и увидела, что в глазах его промелькнула боль.
— Я знал это! — воскликнул он. — Я с самого начала подозревал это! Он стоял между нами!
— Это не любовь, Ли, — сказала я. — А ненависть… Я поняла, что должна признаться ему во всем.
Может быть, мне раньше надо было сказать ему, как только мы поженились.
— Я должна все рассказать тебе, Ли, — сказала я. — Сегодня я уже говорила с отцом. Все эти годы я хранила тайну, она казалась мне такой постыдной!
— Присцилла, дорогая моя, я люблю тебя! Что бы там ни было, это не имеет никакого значения! Расскажи, и мы забудем, и тогда ничто уже не будет стоять между нами!
Так я рассказала ему все, что до этого рассказала моему отцу. Я увидела, как его лицо омрачила ярость.
— Этот человек! Этот человек из Венеции!
— Он не забыл… и не простил! У него остались шрамы после той встречи с тобой. О, Ли, если бы ты знал!
— Ты вела себя так отважно! — сказал он, — Ты была такой смелой, моя дорогая!
— Я спасла жизнь моему отцу: они отпустили его на следующий день.
— Это было благородно! Ты пожертвовала собой ради него!
— Но той ночью не кончилось: с тех пор это осталось со мной. Переживания той ночи вставали между нами… А теперь — Карлотта! О, Ли, это медленно убивает меня!
— Он не женится на Карлотте, мы остановим его!
— Как? Каким образом?
— Мы расскажем ей об этом!
— Я не переживу этого, она никогда не поймет! Он нежно поцеловал меня.
— Моя дорогая, — сказал он, — ты перенервничала! Это было ужасное испытание!
— Но как мы остановим его? Он сейчас здесь, в Эндерби, в ее доме! О, неужели ты не понимаешь? Он убедит ее бежать с ним! А как только они поженятся…
— Этого не будет! Теперь я буду заботиться о тебе! Наконец-то мы вместе, как и должно было быть с самого начала! Теперь тебе не придется в одиночку выносить это!
— Я так рада, что ты все знаешь! Это была ужасная ноша! Я не могла забыть это, даже когда мы были вместе.
— Я знаю.
— Я боялась, что ты отвернешься от меня!
— Никто в этом мире не в силах отнять тебя у меня! Ты была мне послана судьбой!
Я позволила немного успокоить себя, но все время думала о пистолете в ящике. Я хотела рассказать Ли, но чувствовала, что он отберет его у меня, если узнает.
Ли был сама нежность, но что-то он замышлял. Меня всегда пугали мысли о том, что он сделает, если узнает. Он не должен был пострадать от этого.
— Ли, я так устала! — сказала я. — Я вся измотана.
— Моя милая, — мягко ответил он, — тебе столько всего пришлось перенести, но сегодня твоим мукам придет конец! Тайна вышла наружу, и твой отец и я решим, как нам следует поступить!
Я не ответила.
— Ложись в постель, — сказал он. — Тебе надо отдохнуть, мы поговорим позже.
Я послушалась его, чувствуя желание остаться наедине со своими мыслями.
— Куда ты собираешься, Ли? — спросила я.
— Хочу поговорить с твоим отцом. Я кивнула, а он поцеловал меня.
— Ты так устала! Постарайся поспать, отдыхай, моя любимая. Ты почувствуешь себя лучше!
Я отпустила его и действительно прилегла. В комнату начали пробираться тени. Дом, казалось, погрузился в полную тишину. «Затишье перед бурей», — подумала я, но тут же очнулась. Что я здесь лежу? Мой отец и Ли — суровые мужчины. Они заставят Бомонта Гранвиля заплатить за все страдания, что он причинил мне. Они пойдут к нему с кнутами и изобьют его, как когда-то Ли, до полусмерти. А Карлотта возненавидит их и не поверит ни единому слову!
