Элизабет Бойл - Дерзкий ангел
Длинные волосы Софии упали на ее лицо и плечи. Стряхнув их с лица, она попыталась сбросить с себя и цепкие руки верзилы. Неужели этот кошмар происходит наяву?
— Я не сделала ничего плохого, — повторила она, понимая тщетность своих причитаний.
Бальзак из-под локтя Робеспьера довольно ухмыльнулся, получив вознаграждение.
— А вот ордер на ваш арест говорит совсем о другом, гражданка, — прокаркал этот информант-предатель. — И, как верный сын Франции, я был шокирован, когда узнал о вашей двойной жизни.
На Робеспьера его верноподданническое заявление не произвело никакого впечатления. Он кивнул еще одному из своих цепных псов. И Бальзака, потерявшего от страха дар речи, тут же схватили за воротник, вывернули одежонку и вытряхнули кошель с золотом.
А затем, не удостаивая взглядом Бальзака, Робеспьер взял из кармана накрахмаленный белый платок и поднес его к носу.
— Если бы вы действительно были верным сыном Франции, то не стали бы просить платы за то, что обязаны сами сообщить своему начальству. По долгу службы. Взять их обоих.
София, пытаясь вырваться, выкручивалась и лягалась, пока на ее глазах Бальзаку не врезали так, что что-то хрустнуло, и все лишь потому, что коротышка попытался укусить схватившего его верзилу, отчаянно сражаясь за себя. Она тут же вняла уроку жестокости и отказалась от всяких попыток сопротивляться.
На улице она смотрела под ноги и даже не повернула голову в сторону Оливера. Она знала, что Робеспьер пристально наблюдает за ней, надеясь; что она выдаст своего сообщника.
Но он никогда не дождется от нее такого подарка.
«Оливер, — молилась она, пока ее вели к большой черной карете, — пожалуйста, спрячься хорошенько. Не вмешивайся, умоляю».
Бальзаку, как она заметила, не оказали такого почета. Его просто погрузили в крытую повозку с решетками и приковали руки к перекладине.
— За что мне такая честь? — спросила София Робеспьера, когда он проводил ее до самой дверцы кареты.
— Потому что об этом попросил я, — Ответил Луи Антуан Сен-Жюст, распахивая дверцу кареты.
София тихо застыла на своем сиденье. Напротив нее развалился Сен-Жюст. Он выглядел исключительно довольным ее арестом. На коленях у него лежал пистолет. Снаружи у дверцы кареты примостился спиной к дверце стражник и держался за ручку. Так что всякая возможность побега исключалась. Робеспьер ехал в другой карете.
— Поразительно, не правда ли? — произнес Сен-Жюст. — Я имею в виду, скольким людям ты заморочила голову. Ее воспевают как героиню революции, а она на самом деле — дочь известнейшего роялиста, графа д’Артье. Впечатляюще.
Он потянулся к ней и взял ее ладонь в свою. Улыбаясь, поднес ее пальцы к губам и поцеловал:
Выдернув руку, София демонстративно вытерла пальцы о юбки.
— Это не так и трудно, если публика состоит из сплошных идиотов.
— За исключением одного зрителя. Ты ведь не ожидала, что повстречаешься со своим бывшим любовником, а? Но ты и не настолько самонадеянна, чтобы рассчитывать обмануть человека, который знает тебя лучше, чем кто-нибудь другой?
Она задумчиво посмотрела на него:
— Ты никогда даже не намекнул на то, что узнал меня.
— А зачем? Наблюдать за тобой было очень забавно. К тому же я хорошо знаю, чем и ради чего ты рискуешь. Поэтому терпеливо выжидал и наслаждался твоим обществом. — Он оглядел надетое на ней тряпье и восковые бородавки. — Я уже сейчас предвкушаю удовольствие убедиться, стала ли ты той неотразимой красавицей, какой обещала стать в пятнадцать лет. Надо только смыть все это безобразие и сжечь лохмотья.
— И ты думаешь, что я… — Она откинулась на спинку сиденья. — Ты слишком долго внимал теориям своего хозяина, Луи. Если ты возомнил, что сможешь когда-нибудь очутиться в моей постели…
Он расхохотался:
— Я рад слышать, что твой язычок по-прежнему остр как бритва. Очень надеюсь, что ты не забыла и прочих вещей, которые я научил тебя делать им.
София вскипела, но промолчала. Как она могла когда-то думать, что любит это чудовище? Давным-давно летом он приехал с визитом в поместье ее семьи, и они старались использовать каждую удобную минуту для тайных свиданий. Он заставил ее поклясться никому не рассказывать об их :связи. И она никому не рассказывала, поверив его обещанию взять ее с собой в Париж осенью. Но тут ее родители сами узнали правду об их отношениях, и он внезапно исчез.
Надежды на свадьбу растаяли словно дым, когда он отрекся от нее и категорически возражал, что когда-либо прикасался к ней. Он даже признался, что сам видел ее с сыном садовника.
Отосланная в монастырь, чтобы скрыть от общества скандальную беременность и родить втайне, не испортив себе напрочь жизнь и надежды на хорошую партию, София посылала любовнику письмо за письмом, умоляя спасти ее и зародившегося в ней ребенка. Роды были мучительными и для нее, и для дитяти, к тому же принимала их совсем неопытная акушерка. София так истекала кровью, что думала — умрет рядом со своим младенцем, который родился бездыханным и посиневшим.
Но от Луи Антуана Сен-Жюста она не получила ни единой весточки за долгие годы, пока не возвратилась в Париж в роли Девинетт.
— Милая, сладкая София, что с тобой случилось? Куда ты исчезла? Я давно пытался найти тебя, но твоя семья отказывалась даже намекнуть на то, куда тебя отослали.
Он убрал со своего лица прядь черных как смоль волос. В одном ухе блеснуло кольцо золотой серьги. Внимание и забота Сен-Жюста могли бы растопить сердце любой красавицы, и улыбка его была ослепительной.
Именно его обаяние вскружило ей когда-то голову. Чего проще, ведь она была наивна. Теперь же, будучи старше и опытнее, она не ответила на его лживую и хорошо продуманную тираду.
— Ты не веришь мне, — вздохнул Луи. — Надеюсь, в самом ближайшем будущем мне удастся поколебать твое недоверие. Нам так много нужно уладить в наших отношениях и помириться. Сейчас я обладаю властью и силой и уже постарался добиться для тебя кое-какого послабления. Я убедил Комитет не устраивать над тобой публичной казни или суда. Ты все еще героиня в глазах простолюдинов. Если ты отречешься от семьи и выдашь сообщников, то останешься в живых. По крайней мере до тех пор, пока я буду их в этом убеждать.
От его слов по коже побежали мурашки. Карета дернулась и остановилась. Стражник открыл дверцу.
— А что ты надеешься получить в награду? — спросила София.
— Тебя в качестве любовницы. И если ты согласна, то я прослежу, чтобы твоим родителям сохранили жизнь так долго, как долго ты будешь согласна ублажать меня.
Он откинулся назад и вздохнул.
— Я понимаю, нам нужно очень многое уладить, и на это требуется время.
