Джейн Фэйзер - Любовь на всю жизнь
— Я тоже тебя люблю. Ты сама выбрала этого человека. Так люби его крепко и будь счастлива.
Она взяла отца за руку, и у обоих на глаза навернулись слезы. Кейто отвернулся первым, провел рукой по глазам. Оливия же, не сдерживая слез, пошла разыскивать Фиби.
«Почему, когда дело касается счастья, всегда оказываешься перед выбором? Почему нельзя сделать так, чтобы все, кого ты любишь, были рядом?» — печально размышляла она, открывая дверь гостиной.
Громкий радостный крик Фиби способен был поднять даже мертвого.
Час спустя Оливия на цыпочках кралась по песчаному берегу, где на камне спиной к утесу сидел Энтони и рисовал. Он с головой ушел в свое занятие; морской бриз шевелил разбросанные вокруг листы. Должно быть, он рисовал все время, пока ее не было.
Оливия остановилась и загляделась на него, умиляясь и испытывая странное ощущение, как будто, подглядывая за ним, она его обкрадывает. Неужели их любовь когда-нибудь иссякнет? Иногда это чувство бывает таким острым, что в нем смешиваются и радость, и боль.
— Подойди ближе, — тихо произнес он, не поворачивая головы. — Мне нужно кое-что уточнить.
— Как ты догадался, что я здесь?
— Я всегда чувствую, когда ты рядом. — Энтони поднял голову и посмотрел на приближавшуюся Оливию. — Ты плакала?
— Да, много.
— Присядь. — Он указал на песок у своих ног. Оливия опустилась на колени, и он, протянув руку, коснулся ямочки у ее ключицы.
— Вот что мне никак не давалось. — Он вновь взялся за карандаш, а она собрала разбросанные листы. На всех рисунках была изображена она. Самые различные выражения ее лица. Оливия, стоя на коленях, ожидала, когда он закончит.
— Ты очень несчастна? — спросил он.
— Мне немного грустно, но я счастлива. Отец понимает. Ему это не нравится, но он смирился. Тебе нужно наследство?
— У любовниц не бывает наследства.
— Наверное. — Она приблизилась и положила голову ему на колено. — Поцелуй меня.
— Всему свое время.
Оливия улыбнулась и провела кончиком языка по его губам.
— У меня нет настроения играть вторую скрипку по отношению к своему изображению, — заявила она и принялась покрывать его лицо — лоб, глаза, щеки, подбородок — легкими поцелуями.
Энтони притянул ее к себе, и карандаш с бумагой упали на песок.
— Теперь ты принадлежишь только мне, — мягко, но решительно заявил он, и от его голоса у нее мурашки побежали по спине. — Душой и телом — только мне.
— И ты принадлежишь мне, — ответила она и запрокинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. — Мы в рабстве друг у друга, ты и я.
Волны начинающегося прилива заливали берег, но они забыли обо всем на свете, кроме связавших их уз и нерушимости их союза.
Эпилог
Лондон, 30 января 1649 года
— Карл Стюарт за развязывание войны против парламента и народа приговаривается к смерти путем отсечения головы, как тиран, изменник, убийца и враг всех добрых людей этой страны!
Над толпой разносился голос герольда, стоявшего на ступеньках эшафота, возвышавшегося перед дворцом Уайтхолл. Тысячи и тысячи людей собрались у ворот Уайтхолла, чтобы стать свидетелями казни монарха.
Король взошел на эшафот. Повисла гнетущая тишина. Кое-кто из собравшихся привстал на цыпочки, чтобы лучше видеть поверх сомкнутых рядов солдат, окруживших помост.
Король стоял с непокрытой головой, его волосы на затылке были схвачены ленточкой. Он передал свой камзол сопровождающему, сам снял шейный платок и расстегнул ворот рубашки. Затем он заговорил, обращаясь к толпе, но его голос не мог пробиться сквозь тесные ряды солдат.
В толпе, в первых ее рядах, стоял Энтони, обняв одной рукой Эллен Лейланд. Когда король опустился перед колодой на колени, она уткнулась лицом в плечо Энтони и беззвучно зарыдала.
Оливия положила руку на локоть Эллен, пытаясь предложить ей свою молчаливую поддержку, но сама не в силах была отвести взгляд от эшафота. В оцепенении она смотрела, как палач заносит топор. Стояла мертвая тишина. Тысячи людей затаили дыхание.
Топор опустился.
И в это же мгновение по толпе прокатился стон — общий вопль ужаса и горя.
Оливия взглядом отыскала своего отца и Руфуса; они с непокрытыми головами неподвижно застыли у подножия эшафота. Их имен не было среди пятидесяти девяти подписей под смертным приговором королю. Теперь они с каменными лицами стояли здесь — наблюдатели от парламента, которые должны были засвидетельствовать смерть короля.
— Все кончено, — прошептала Эллен, не в силах поднять глаза.
— Да, все кончено, — тихо ответил Энтони, проследив за взглядом Оливии, и свободной рукой обнял ее.
Она на секунду прислонилась к нему. Итак, все, наконец, закончилось. События, начавшиеся летним днем восемь лет назад, завершились. Восемь лет войны. Восемь лет крови. То, что началось одной казнью, закончилось другой. В ее голове еще звучали хриплые крики толпы в тот майский день 1641 года, когда на Тауэр-Хилл был обезглавлен лорд Страффорд. Сегодня не было никаких восторженных воплей, одно лишь мрачное, горестное молчание.
Какое их ждет будущее?
Она взглянула на Энтони. Что бы теперь ни случилось с Англией, все они связаны вместе нерушимыми узами любви. Порция и Руфус, Кейто и Фиби, она сама и Энтони. Любовь связала их всех, и только любовь будет править будущим.
