Кэндис Кэмп - Семейные реликвии
Этот внезапный испуг словно добавил Джульетте сил для продвижения еще на несколько шагов. Она чувствовала, что у нее слабеют ноги, а ступни онемели от холода. Появилось такое ощущение, что она парит над землей, не делая никаких шагов. От этой мысли Джульетте стало смешно, и она удивлялась тому, что с ней происходит.
Неожиданно Итан замер рядом с ней и остановил ее движением руки. Он стоял и вслушивался, напрягшись всем телом. Джульетта также стала напряженно прислушиваться.
— Это там! Вы слышите?
Джульетта кивнула. Ей почудилось, что в завывании ветра она слышит человеческий голос, но она могла и ошибиться. Вполне возможно, что это были всего лишь новые звуки в завывающей песне ветра. Однако Итан приложил ладони ко рту и закричал:
— Помогите!
Они подождали, но ничего не услышали. И тогда Итан закричал снова. Спустя некоторое время снова раздался звук, похожий на тот, который они слышали раньше, но теперь он звучал громче. Итан и Джульетта переглянулись, приободренные появившейся надеждой. Оба они закричали и стали ждать.
На этот раз они услышали совсем недалеко чей-то зовущий голос:
— Джульетта!
— Па! — Итан закричал изо всех сил. — Па! Мы здесь!
— Итан! — Голос звучал теперь более отчетливо, хотя снег придавал ему необычную интонацию. — Джульетта! Где вы?
Так они продолжали перекрикиваться и постепенно голос Эймоса раздавался все ближе. Наконец, невдалеке от них показалось странное желтое пятно света и, продолжая звать Эймоса, Итан и Джульетта устремились к нему навстречу. Странное пятно превратилось в зажженный фонарь и вслед за этим они стали различать державшую его руку и лицо человека.
— Эймос! — Джульетта с криком побежала навстречу Эймосу и бросилась к. нему на грудь.
— О, Джульетта! Джульетта! — Он крепко обхватил ее руками и наклонил к ней голову. — Слава Богу!
Эймос так сильно обнял ее, что Джульетта едва могла дышать, но ей было только радостно от этого. Она могла стоять так бесконечно. Наконец Эймос поднял голову и обернулся назад. Джульетта слегка отодвинулась, чтобы посмотреть на него, а потом на Итана, который продолжал стоять в нескольких футах от них. Крепко обнимая ее одной рукой, Эймос протянул другую руку к Итану. Тот помедлил мгновение и бросился к Эймосу. Эймос обхватил сына рукой, и Итан ответил ему крепким объятием. Некоторое время они стояли, обнявшись все втроем, согреваемые теплом взаимной любви.
Джульетта уютнее повернулась в постели, погрузившись в подложенные пуховые подушки. Под одеялом ее замерзшие ноги согревала грелка и впервые за весь этот вечер ей стало тепло. Она посмотрела на Эймоса, стоявшего в другом конце спальни у камина и шевелившего кочергой горящие поленья.
Не так давно они вернулись в дом при помощи веревки, которую Эймос предусмотрительно обвязал одним концом вокруг себя, а другим к столбу крыльца. Эймос достал для Джульетты и Итана теплые одеяла и они сидели на кухне, расположившись недалеко от пылающей жаром печки, и постепенно отогревали онемевшие от холода руки и ноги. Сначала Эймос согревал ступни и ладони Джульетты в своих руках, затем обернул их нагретыми полотенцами. Вскоре ее пальцы стали болеть и оживать.
Эймос угостил их разогретым тушеным мясом и, пока Итан и Джульетта утоляли голод, рассказал им, как перед самым домом его застигла метель, так что ему пришлось слезть с повозки и пройтись пешком с лошадьми несколько сотен ярдов, ориентируясь на дорожную колею. Войдя в дом, он обнаружил, что ни жены, ни сына нет. Тогда он осмотрел весь двор и постройки, с каждой минутой чувствуя нарастающее волнение. В конце концов, Эймос обвязал себя веревкой, закрепил другой конец на столбике крыльца, чтобы не заблудиться в пурге, и принялся за поиски пропавших, удаляясь постепенно от дома и окликая их. Когда же, наконец, Эймос нашел их, он был уже на грани отчаяния.
После этого Итан и Джульетта поведали о своих приключениях, а затем Эймос и его сын, запинаясь, простили друг друга. Они не могли пока полностью исцелить раны, нанесенные бессердечными словами Элен, но, во всяком случае, начало было положено. И Джульетта решила, что добьется полного примирения рано или поздно.
К этому моменту у Джульетты отогрелись руки и ноги, она перестала дрожать. Эймос отнес ее наверх в спальню, одним только взглядом остановив ее возражения. По правде говоря, ее возражения не были слишком решительными. Так чудесно было обхватить Эймоса за шею и уронить голову ему на грудь, чувствуя уют и защиту.
Всего лишь час или два назад она еще боялась, что никогда больше его не увидит.
Эймос обернулся к Джульетте и улыбнулся, заметив, что она смотрит на него. Он подошел к постели и присел рядом с ней.
— Никогда больше не смей делать что-нибудь подобное, — заговорил он нарочито суровым голосом, но радость и забота ясно читались на его лице и он не смог до конца выдержать сердитую интонацию.
— Ни за что, — откликнулась Джульетта, охотно соглашаясь с ним. — Я даже не подумала, что такое может произойти! И как это так быстро может возникнуть такой ужасный буран?
— Метели у нас всегда такие. Этим они и опасны, — Эймос замолчал, затем взял Джульетту за руку и с серьезным видом посмотрел ей в глаза. — Я до смерти перепугался, когда вернулся домой и не мог тебя найти. Я был почти уверен, что навсегда потерял тебя. Я… я никогда тебе этого не говорил: наверное, я просто ужасный трус. Но сегодня я был так напуган и мне стало ужасно горько от того, что так ни разу не осмелился сказать тебе эти слова. И я обещал себе, что если я найду тебя, то обязательно скажу их. — Эймос глубоко вздохнул, как будто набирался храбрости перед прыжком через бездну. — Джульетта… Я люблю тебя. Я люблю тебя больше всего на свете. Когда я подумал, что ты можешь погибнуть, я понял, что не смогу жить без тебя. Для меня весь мир умер бы без тебя. Без тебя я — никто: я и был никем до тебя. Я просто не знал, чего мне так не хватало в жизни. Пожалуйста, скажи мне, что ты никогда не покинешь меня!
— О, Эймос! — Набежавшие слезы мешали Джульетте говорить и она обняла Эймоса. — Я не покину тебя. Разве бы я могла! Я тоже люблю тебя. Я безумно люблю тебя.
— Это правда? — в голосе Эймоса прозвучало сомнение и он даже отпрянул, вглядываясь в ее лицо. — Ты любишь меня?
— Ну конечно же! — пылко воскликнула Джульетта, вытирая слезы, неудержимо текущие по щекам. — Почему, по-твоему, я стала твоей женой?
— Я не знаю. Я думал… ну, может быть, из-за всего того, о чем говорила Генриетта. Ну, там, защита и тому подобное.
Джульетта, улыбаясь, покачала головой.
