Мэри Кайе - В тени луны. Том 1
Привязанность лорда Карлиона настолько уже пустила глубокие корни и была настолько очевидна для всех, что миссис Эбатнот горько сожалела о том, что у нее не хватает морального мужества подойти к нему и решительно посоветовать, учитывая сложившиеся обстоятельства, максимально сократить свое пребывание в их доме. Может быть, Джордж сможет провести с ним такой разговор… Впрочем, она и сама не понимала, отчего вдруг так обеспокоилась. Не могут же в самом деле одни лишь взгляды, которые лорд Карлион бросает на Винтер, быть серьезной угрозой… Хотя в последнее время поведение лорда Карлиона было таким, что не могло не встревожить кого угодно. В Калькутте она ни о чем не догадывалась, как и на протяжении всей первой половины их путешествия в Дели, но потом… потом ей стало казаться, что под внешней маской этих томно-ленивых манер и обаяния скрывается опасная и эгоистическая натура. А, может, она это все просто выдумывает?..
Какое облегчение настанет, когда она увидит мистера Бартона! Он, конечно же, до свадьбы будет жить в Лудлоу-Касл у господина Симона Фрейзера, комиссара Дели, и в первый же вечер появится у них дома. Миссис Эбатнот надеялась, что он не объявится сразу, дав тем самым невесте время принять ванну и сменить платье. Девушка несомненно захочет предстать перед ним в самом лучшем виде. Шесть лет, Бог ты мой!.. Миссис Эбатнот сентиментально вздохнула и утешила себя мыслью о том, что уже через полчаса их утомительный переезд подойдет к концу.
Впечатляющий строй домашних слуг, выстроившихся на веранде дома для встречи Эбатнотов… Была здесь и Кунти, нянька миссис Эбатнот, которой нездоровье помешало приехать в Калькутту встречать свою хозяйку. Она прослезилась от счастья, когда увидела двух взрослых девушек, которых помнила совсем еще детьми: одну в носочках и с пояском, а другую — грудной малышкой. Она по очереди сердечно прижала их к груди.
Лотти поджидало дома не меньше семи писем, каждое из которых было толстым пакетом. Таким же толстым, поддразнивая ее, заметила Софи, как романы миссис Хейман. Все послания были, разумеется, от Эдварда Инглиша. Для контессы де лос Агвиларес, однако, не было ничего.
«Да и откуда? — мысленно утешала себя Винтер. — Конвей уже наверняка находится в Лудлоу-Касл. Зачем ему оттуда писать? Всего миля расстояния». Через час, — а может, меньше, — она увидит его. Надо поторопиться и надеть свое самое лучшее платье. Господи, в каком она диком виде! Волосы покрылись пепельно-серым налетом от дорожной пыли, осевшей также на ресницах и в уголках носа и рта. Ужас! Немедленно в ванну и переодеваться! Быстро, быстро!..
Тину, молодую родственницу Кунти, которую приставили к девушкам в качестве няньки, послали за водой. Винтер пока снимала с себя дорожное платье, а Софи и Кунти распаковывали чемоданы с одеждой. Вот Софи достала яблочно-зеленое бареж с атласными полосками и стала встряхивать его. Одного из домашних немедленно послали за прачкой и приказали передать ей, чтобы не забыла утюг.
Спустя час Винтер в последний раз придирчиво осмотрела себя в зеркало, лишний раз пожалев, что не имеет синих глаз и золотистых завитков Лотти, затем прошла через коридор в гостиную и села ждать Конвея. Из окон ей были видны ворота, значит, она не пропустит его появления. Слуги уже накрывали стол для обеда. Уже около пяти часов… конечно, он будет вот-вот!
Она услышала, как кто-то подходит к комнате, и повернулась, ожидая увидеть в дверях миссис Эбатнот.
— Кого ждем? — спросил Карлион. — Видно, наш счастливый избранник запаздывает, а?
Винтер вся словно окаменела. Ее темные глаза широко раскрылись, на шее забилась учащенным пульсом какая-то жилка. Достаточно было бросить на лорда Карлиона один-единственный взгляд, чтобы понять, что он выпил и находится навеселе. Нет, он не был пьян, но разрумянившееся лицо, ярким блеском горевшие глаза и не вполне четкая речь указывали на то, что он также и не совсем трезв.
Винтер проговорила решительно и холодно:
— Я жду господина Бартона. Лучше, наверное, будет ждать его в саду. Сегодня приятная, прохладная погода, и солнце заходит…
Она подхватила полы своего кринолинового платья и медленно стала приближаться к дверям. Карлион стоял неподвижно до тех пор, пока она почти не поравнялась с ним, а затем с неожиданной прытью преградил ей путь.
— Не думаю, что там будет лучше. Наконец мне выпала редкая возможность! Вы старательно избегали меня, не правда ли? И надо признаться, делаете это очень умело. Почему вы не позволяете мне поговорить с вами?
Винтер с трудом взяла себя в руки и как можно более спокойным голосом сказала:
— Неправда. Вы часто разговаривали со мной.
— Всегда в присутствии посторонних и ни разу наедине! Вы задумывались над тем, что мне никогда не удавалось уединиться с вами? Даже на секунду! Почему вы так поступаете со мной? Вы делаете это для того, чтобы уязвить меня, Винтер? Нет, вы никуда не пойдете! Я попросту не пущу вас!
Она попыталась обойти его, но он снова сделал шаг и снова загородил ей проход. У Винтер перехватило дыхание, она прошептала:
— Лорд Карлион… Пожалуйста, дайте мне пройти. Я… Я слышу в холле миссис Эбатнот…
— Никакой миссис Эбатнот там нет. Кстати, меня зовут Артур. Я вам должен это сказать. Я также должен сказать вам, что вы самое милое, самое очаровательное и самое желанное для меня существо на всем белом свете! Я должен сказать вам, что…
— Лорд Карлион, прошу вас!
— Артур! Меня зовут Артур! И я люблю вас! Это абсурд, не правда ли?
— Лорд Карлион, вы не можете говорить со мной так, — прошептала Винтер в отчаянии. — Вам известно, что я выхожу замуж и…
— Замуж? За кого? За этого ничтожного комиссаришку? Чепуха! Это смешно! Черт возьми, это просто бред! Вы же сами это понимаете! Понимаете, не правда ли, моя красивая лебедушка, моя снежная дева… Я должен растопить этот лед и научить вас быть теплой, как лето, а не холодной, как ваше имя. Я должен, должен…
До Винтер донесся стук лошадиных копыт на подъездной аллее у дома. Конвей! Она снова попыталась миновать лорда Карлиона, но он поймал ее за руку. Прикосновение этих горячих пальцев отозвалось в ней чувством отвращения, но даже в таком состоянии она понимала, что не должна вырываться. Это будет невиданным позором, если сейчас откроется дверь и они войдут, и увидят… Не дай Бог, Конвей найдет ее здесь вырывающейся из объятий другого мужчины!.. Что он подумает? Он может подумать, что она поощряла лорда Карлиона каким-нибудь образом!.. Она подумала, что не имеет права терять спокойствие…
Довольно ровным голосом ей удалось произнести:
