Сьюзен Виггз - Голос сердца
— Постой секунду! — Лили подошла к ней с полотенцем. Такие дизайнерские полотенца из магазина «Нордстрем» Кристел обычно давала гостям. Вряд ли ей понравилось бы, что ее лучшими полотенцами вытирают собаку. Лили обернула Крошку белым пушистым египетским полотенцем и начала яростно вытирать ее. Крошка стояла как вкопанная: больше всего на свете она любила, чтобы ее чесали. Они поняли это еще в первые минуты их знакомства. Ветеринар в Тоуле, штат Айдахо, к которому они отвели собаку, улыбался и почесывал ей живот, одновременно проводя медицинский осмотр.
— Ей меньше года, — заметил он, подтвердив слова мальчишек, — и она совершенно здорова.
Лили изо всех сил вытирала собаку полотенцем. К моменту их остановки в Парк–сити, где проходил следующий в их расписании матч по гольфу, Крошка должна была прибыть совершенно сухой и чистой. Собака находилась в экстазе: она мурлыкала, как кошка, и сладко постанывала.
В фургон вошел Шон; после душа он выглядел посвежевшим и отдохнувшим, и его вид привел Лили в еще большую ярость.
— Ух ты! — воскликнул он. — Тут пахнет мокрой псиной.
Лили бросила на него злобный взгляд.
— С чего бы это?
Шон наклонился и почесал Крошку.
— Ты у нас красавица.
— Сейчас — да, — подтвердила Лили. — Понадобилась всего–то пара водных процедур.
— Похоже, у тебя появилась новая подруга.
Лили присела на корточки.
— Я все еще считаю, что мы сделали ошибку, оставив ее.
— Дети без ума от Крошки, и она от них тоже. Что в этом плохого?
— Быть от кого–то без ума — еще не причина для того, чтобы оставаться вместе. — Лили подняла упавшие очки и надела их. Стекла запотели, однако она упорно смотрела сквозь них.
Шон засмеялся.
— Твоя логика убивает меня наповал. Честное слово.
— Я думаю о детях. Они уже и так пережили огромную потерю. Если что–то случится с собакой…
— Вот что случится с собакой, — с преувеличенным терпением проговорил Шон. — Она проживет с нами столько, сколько ей отведено. Никто не знает, долго ли это продлится. Но мы постараемся, чтобы так было вечно.
— Ничто не длится вечно, — Внезапно лицо Лили приблизилось к лицу Шона.
— Это не значит, что мы не должны пытаться, — Он завершил свою фразу поцелуем.
Лили чуть не растаяла, однако отстранилась от него.
— Не делай этого больше.
Шон рассмеялся и надел на шею Крошки новый ошейник.
— Ну конечно, не буду. Пока.
Глава 40
Лили никогда еще так сильно не нуждалась в лучшей подруге. Лучшей подруге ты звонишь, когда кто–то поцеловал тебя, после чего ты забыла обо всем на свете. Лучшая подруга сразу говорит тебе, что ты влюбилась. И просит тебя не делать глупости и не связываться с тем, от кого можно ожидать только неприятностей.
Кристел умерла, и теперь Лили не с кем было обсудить свои сердечные дела. Вайолет приободрит ее и посоветует смело идти вперед. Эдна, узнав, что вспыхнуло между Лили и Шоном, объяснит это глубокими духовными причинами. Звонить матери было бы абсурдно. Лили решила разобраться в своих чувствах сама.
Одно она знала наверняка: ее одолела бессонница. По ночам Лили лежала без сна, сосредоточенно думая о Шоне Магуайере. Она перепробовала все: прислушивалась к дыханию девочек, читала при свете фонарика, вспоминала места, через которые они проезжали днем. Если Лили и удавалось уснуть, то она просыпалась слишком рано, с первыми птицами. И пока пробуждалось ее тело, мозг уже вовсю работал — она снова думала о Шоне Магуайере.
Ощутив запах кофе, Лили поняла, что Шон уже встал. Почему это кофе пахнет так приятно? И зачем он готовит его каждое утро? Чтобы напоминать ей, чего она себя лишает?
Лили притворялась, будто спит, пока не услышала, что Шон вышел. Наверное, отправился выгулять собаку. Лили полежала еще, надеясь снова заснуть. Наконец она сдалась. Ее подняли с кровати бесконечные, неотвязные мысли и манящий запах кофе. Лили проскользнула мимо Чарли и Эшли, спавших рядышком под легким одеялом. Войдя в ванную, она скорчила гримасу своему отражению в зеркале: серая пижама, заспанное лицо, взлохмаченные волосы.
— Даже во сне ты выглядишь скучной, — прошептала она, потянувшись за зубной щеткой.
Выйдя из ванной, Лили посмотрела на кофеварку: на ней горела красная кнопка. Она выключила ее и заварила себе чашку имбирного чая, мечтая, чтобы это был кофе. Взяв кунжутный батончик, Лили ела его и украдкой поглядывала на коробку с фруктовыми хлопьями. Отделавшись от фантазий, связанных с кофе, фруктовыми хлопьями и Шоном Магуайером, она выпила чай и велела себе собраться.
Надев шорты, футболку с символикой «Чудо–хлеба» и кроссовки, Лили стянула волосы в хвост. Каждое новое место, куда они приезжали, Лили исследовала во время утренних пробежек. Не отличаясь особенной спортивностью, она держала форму, потому что неукоснительно следовала режиму. За последние недели Лили бегала среди кактусов и мескитовых деревьев пустыни Невада, у подножия заснеженных горных пиков Юты и Колорадо, вдоль бескрайних лугов Среднего Запада, заросших деревьями холмов и берегов рек. Она опасалась сожалений о том, что не поехала в Италию, однако это лето стало лучшим в ее жизни.
Возвращаясь в фургон, Лили часто видела, как Шон и дети едят хрустящие хлопья и развлекаются не совсем пристойными выходками: например, издают звук, напоминающий пуканье, под мышками, или рыгают. Кому нужна Италия, когда есть все это?
Сегодня утром, выбравшись из фургона и тихо прикрыв за собой дверь, Лили осознала, что находится в особенном месте. Вокруг стояла тишина, такая же легкая и прозрачная, как утренний туман, приглушавший крики пересмешников и козодоев.
«Вот мы и здесь, — подумала она. — Добрались до места назначения». Это был Пайнхерст, Северная Каролина. Они приехали сюда вчера вечером, и сейчас Лили впервые увидела это место при дневном свете. Здесь расположились известные всему миру поля для гольфа, где проводилось множество региональных и национальных турниров, в том числе Колониальное первенство. Впятером они пересекли всю страну, чтобы Шон принял в нем участие.
В путеводителях Лили, конечно же, прочла все об этой местности. Небольшой городок Пайнхерст окружали сосновые кущи и изумрудные пастбища с белыми изгородями; там паслись лошади. Сквозь сосновые леса пролегали тропинки, протоптанные всадниками. Беленые домики стояли на зеленых подушках газонов; виды кругом были идиллические, словно в кино. В этом месте находились резиденции многих знаменитых семейств: Файерстоунов и Борегардов, Бэнфилдов и Уитни.
