Синди Холбрук - Озорная леди
Легко было похваляться перед Алисией, уверяя ее, что она пойдет к Ричарду и все уладит, однако сделать это оказалось гораздо труднее: Чентел обнаружила, что ее храбрость улетучилась без следа, а настроение колебалось, как погода: то она готова была пойти и объявить ему, что хочет стать его женой во всех отношениях, то в следующее же мгновение она думала лишь о том, чтобы спрятаться в своей комнате и никогда из нее не выходить.
Ее волновало, почему ей так трудно признаться Ричарду, что она любит его и хочет остаться с ним навсегда. Когда она репетировала перед зеркалом, у нее все выходило гладко и убедительно, но как только она представляла себе, что говорит с Ричардом, у нее тут же подкашивались ноги и сердце замирало в груди. Если Ричард узнает о ее любви и отвергнет ее, останется только умереть. Чентел покачала головой.
— Черт побери, — обратилась она к себе. — Встряхнись! Ведь это игра! Ты Ковингтон, где же твой задор?
Она спрыгнула с постели. Да, где ее ковингтоновский дух? Она может многое потерять, но если она не рискнет, то ничего не выиграет. Сейчас полдень. Где может быть Ричард в это время? Она позовет Бетти и оденется, а потом найдет Ричарда и поговорит с ним. Пора выложить карты на стол… И тут ее рука замерла на шнурке звонца. «Избавься от плохих карт», — вспомнила она слова Чеда. Чентел нахмурилась; она хорошо знала, какие карты ей нужно поменять на более выигрышные.
Подойдя к портрету своей прапрабабки, Чентел обратилась к ней:
— Мне нужно сокровище, леди Дженевьева. Я знаю, что оно находится в правом коридоре. Теперь, когда мы узнали друг друга получше, ты можешь явиться мне, когда захочешь. Однако предупреждаю — я тебя не испугаюсь! Мне нужно сокровище!
Чентел позвонила. Она решила прибегнуть к помощи Алисии, чтобы та прикрыла ее отсутствие. Она не сомневалась, что Алисия с этим справится. Открыв платяной шкаф, Чентел вытащила оттуда свое любимое «кладоискательское» платье, тщательно выстиранное, отглаженное и зашитое, — словом, готовое для следующей экспедиции.
— Берегись, Ричард Сент-Джеймс! — сказала она с азартным блеском в глазах. — Я приду к тебе, и у меня будут самые сильные карты в руках!
Чентел застыла в полном изумлении. В мерцании свечи перед ней вспыхивали золотые и серебряные искры. Она с трудом перевела дыхание. Вместо сундука, который она ожидала найти, сокровищами была заполнена целая комната, как пещера Али-Бабы!
Чентел оглядела ее: стены были увешаны картинами великих мастеров; на изысканном банкетном столе красного дерева красовался роскошный сервиз из тончайшего фарфора; серебряные приборы, гобелены, тканные золотом, привезенные с Востока, высокие китайские вазы эпохи Минь, инкрустированные нефритом и сердоликом, фигурки из бирюзы, канделябры из полупрозрачного алебастра расположились на нем в хаотичном порядке. У Чентел просто разбегались глаза. Высокое деревце из тигрового глаза с листочками из изумрудов, стоявшее на резной бронзовой подставке, простирало к ней свои ветви.
Чентел медленно опустила свечу на землю: рука у нее начала дрожать; ей казалось, что все это лишь наваждение. Она взяла в руки золотую тарелку, из которой наверняка ела леди Дженевьева. Затем взгляд ее привлек кубок, который входил в столовый набор, состоявший из двенадцати предметов чистого золота. Да, ее прапрабабка жила в роскоши и довольстве.
Снова взяв в руки свечу, она продолжила осмотр; подойдя к бюро в дальнем углу комнаты, она открыла его — и зажмурилась от ослепившего ее блеска драгоценных камней. Так сверкать могли только настоящие алмазы! Она никогда не видела такого количества драгоценностей. Ее внимание сразу же приковало к себе знаменитое колье Ковингтонов из золота, изумрудов и бриллиантов, созданное искуснейшим ювелиром того времени. Чентел, не веря своим глазам, дотронулась до него, чтобы убедиться, не сон ли она видит, и мысленно обратилась к прапрабабке:
«Благодарю тебя, леди Дженевьева!»
Ричард набросил на себя халат; он посмотрел на свою разобранную постель и поморщился. Удастся ли ему сегодня хоть немного поспать или он снова будет думать о Чентел? Он вздохнул — сегодня днем ему даже не удалось увидеть ее. Алисия сказала, что она опять неважно себя чувствует, и просила ее не беспокоить, а когда он собрался отнести ей обед, то она объявила, что сама позаботиться о Чентел.
Усевшись на постели, Ричард стал смотреть на пламя свечи, которая стояла на прикроватном столике. Когда же оправится Чентел? За такое короткое время она лишилась и любимого кузена, и тетки. Как она перенесет эту утрату?
Он чувствовал, что бессилен чем-либо помочь ей. В ярости он ударил кулаком по матрасу; он знал, что ее исцелит только время. Он прекрасно понимал, что Чентел только недавно начала доверять ему, что ее вера в него очень хрупка, что он испытывал непреодолимое желание заключить ее в свои объятия и целовать до тех пор, пока она не согласится стать его настоящей женой. Ричард снова вздохнул — где же его хваленая сила воли, куда она делась?
Вдруг он услышал, как почти бесшумно отворилась дверь и кто-то вошел в комнату. Он поднял голову и замер в оцепенении. По коже его побежали мурашки: перед ним стояла леди Дженевьева; ее ярко-рыжие волосы пламенели в свете свечи, а зеленые глаза сверкали так, что затмевали блеск драгоценных камней у нее на шее.
— Я пришла к тебе, — сказала она тихо. У Ричарда чуть не остановилось сердце: это был голос Чентел! Он медленно поднялся:
— Чентел?
— Да.
— А я решил, что ко мне пожаловал призрак леди Дженевьевы, — облегченно вздохнул он.
— Нет, это я, из плоти и крови. На мне ее платье и колье. — Тут она улыбнулась, и у Ричарда что-то перевернулось в груди. — Ты однажды сказал мне, чтобы я не пыталась соблазнить тебя ради денег. Но теперь деньги мне не нужны. — Она грациозно повела плечами, и на ее шее заискрились драгоценные камни, — у меня их больше чем достаточно.
Ричард медленно подошел к ней, все еще опасаясь, что видит сон. Он нерешительно положил ей руку на талию и встретился с ней глазами; она смотрела на него, не отводя глаз.
— Ты хочешь быть моей, милая колдунья? — спросил он почему-то охрипшим голосом.
Шелестя парчовой юбкой, она прильнула к нему, и он затаил дыхание, ощущая ее тело.
— Ты уверена, дорогая? — Его голос дрогнул, но он ничего с этим не мог поделать.
Она обняла его и, казалось, заглянула ему в самую душу.
— Уверена, — ласково сказала она.
И тогда они слились в неистовом, страстном поцелуе. Он целовал ее в висок, наслаждаясь запахом ее волос, потом губы его скользнули ниже, он попробовал на вкус нежную кожу под ухом и стал целовать ее шею. Когда он коснулся губами камешка в ее ожерелье, то на мгновение отстранился и не смог сдержать улыбки:
