Синди Холбрук - Притворщица
Изабель улыбнулась.
— Возможно, ты еще изменишь свое мнение, — сказала она и тут же нахмурилась. — Мы забыли о наших мужчинах.
— Мы придем, а их уже, наверное, нет, — предположила Элизабет.
— Все может быть, — согласилась Изабель.
И молодые леди с сомнением на лицах поспешили в гостиную.
Подойдя к двери гостиной, Элизабет остановилась и оглянулась на Изабель, удивленно приподняв бровь. Из-за двери доносился непонятый шум и бормотание. Изабель пожала плечами и распахнула дверь. Девушки перешагнули через порог и застыли.
— О боже! — ахнула Элизабет.
Единственными обитателями гостиной были Джош и Терренс. Они сидели, низко склонившись над столом, едва не касаясь друг друга головами, и сжимали в руках стаканы.
— Нарушим эту идиллию? — прошептала Изабель.
Элизабет кивнула и решительно расправила плечи.
Затем громко сказала, подходя к столу:
— Хэлло, джентльмены!
Джош и Терренс вяло повернули головы и уставились на нее мутными, бессмысленными глазами.
— Привет, — отозвался Терренс. — А что это делают леди в мужской компании?
— Нам надоело ждать, когда вы сами о нас вспомните, — ответила Изабель, подходя ближе.
Терренс пьяно ухмыльнулся.
— Да? А мы думали, что это вы про нас совсем забыли.
— Н-ну, да, — проворчал Джош. — Увлеклись там своими разговорами: платья, бантики и все такое прочее…
— Нет, — усмехнулась Элизабет. Ей вдруг очень захотелось поведать, о чем на самом деле могут говорить женщины, оставшись одни, без мужчин, но она сдержала себя и заметила только: — Мы говорили совсем не об этом.
— Сегодня мы говорили о… вязании, — поспешно уточнила Изабель. — О вязании, и больше ни о чем.
Нужно же проявить хоть немного милосердия к этим пьяным недотепам!
— П-представляю, как интересно! — пробормотал Джош.
— Мы ждали вас, — укоризненно посмотрела на него Элизабет.
— А з-зачем? — спросил Джош и сделал попытку выпрямиться. — Т-ты же не ж-желаешь говорить со м-мной. Т-так чего же ты ж-ждала?
— Джош, ты напился как извозчик, — жестко сказала Изабель. — Уверена, что на сегодня тебе хватит.
— Н-нет, — упрямо заявил ее брат, мотая из стороны в сторону головой. — Н-не хватит!
— Полно тебе, остановись, — сказала Элизабет таким тоном, словно разговаривала с капризным ребенком. — Пора расходиться. Если нужно, я помогу тебе, но идти надо.
— Тс-с, — прижал палец к губам Джош. — Ты же не разговариваешь со мной!
— Я могу тащить тебя и молча, — нахмурилась Элизабет. — Давай поднимайся, пьяница. Пошли!
— Хорошо, — согласился Джош и заворочался на своем стуле. — Но только молча!
— Пойдем, Терренс, тебе тоже пора, — сказала Изабель и положила руку на его плечо.
— Нет, нет, — запротестовал он, с трудом выговаривая слова. — Мы же договорились не дотрагиваться друг до друга, ты что, забыла?
— Вот так! — торжествующе воскликнул Джош. — Ты не должна его трогать, Джез!
Он шагнул, покачнулся и вдруг крепко прижал к себе Элизабет. Та только охнула.
— П-поскольку ты н-не запрещала мне пр… прикасаться, то я… м-могу слегка т-тебя… н-на тебя… н-на тебе…
Элизабет покраснела и потащила Джоша к двери.
— Мы же договорились молчать!
— Тебе больше повезло, старина, — заметил Терренс.
— Да уж, — подбоченилась Изабель. — А вот у нас с тобой весь разговор еще впереди.
— Завидую тебе, Джош, ты счастливчик!
— Все, все, — засуетился Джош. — Прости, старина, я удаляюсь!
— А то, может быть, объединим наши усилия, а?
Джош, увлекаемый к выходу Элизабет, откликнулся от самой двери:
— К-как-нибудь в другой раз. Уж я-то знаю Изабель. У нее такой острый язычок, что не приведи господи!
Он ухмыльнулся в затылок Элизабет.
— К-какое счастье, что ты со мной не разговариваешь!
Элизабет нервно дернула шеей и молча поволокла Джоша дальше. Изабель проводила их мрачным взглядом, а Терренс пьяно захохотал. Уходя, Элизабет оглянулась. Ей вдруг захотелось вернуться и помочь этой паре, стоящей на пороге грандиозной ссоры, но тут Джош прижал ее к себе так сильно, что все проблемы, кроме ее собственных, вылетели у Элизабет из головы.
— Полегче, полегче! — прикрикнула она на Джоша.
— Ш-ш-ш! — прошептал Джош и едва не выскользнул из рук Элизабет на пол. Она смогла удержать его, и
— Джош немедленно обнял Элизабет — еще сильнее прежнего.
— Тс-с! — сказал он и ухмыльнулся. — Не забудь: мы с тобой не разговариваем!
— Вот и придержи свой пьяный язык! — огрызнулась Элизабет, и счастливая пара в полном молчании заковыляла, шатаясь и раскачиваясь, через холл к лестнице, ведущей на верхние этажи. Доведя Джоша до ступенек, Элизабет остановилась и перевела дыхание. — Твое поведение безобразно, Джош.
Он молча пожал плечами и ничего не ответил. Элизабет выдержала паузу и раздраженно продолжила:
— Не то беда, что ты клянешься в любви всем женщинам подряд, — она поморщилась и втащила Джоша на первую ступеньку, — а то, что пьешь без меры.
Джош опять промолчал и перенес руки пониже, на талию Элизабет. Та с негодованием сбросила его ладони.
— Прекрати! Я говорю серьезно!
Дальше они поднимались в полном молчании. Доставив свой груз на верхнюю площадку, Элизабет с облегчением вздохнула и сказала:
— Хам и невежа! Ну, что вы скажете на это, сэ-эр?
Джош глупо улыбнулся и прижал ее к своей груди.
— Отпусти! — крикнула Элизабет, оскорбленная до глубины души. — Если тебе сказали, что ты хам, это не значит, что нужно и вести себя по-хамски!
Ей показалось, что из груди Джоша вырвался смешок, но она решила на этот раз пропустить его выходку мимо ушей и, стараясь сохранить достоинство, потащила свою ношу дальше. Путь по коридору до дверей спальни Джоша показался ей бесконечным.
Однако все, что имеет начало, имеет и свой конец. И наступил желанный миг, когда их караван закончил свой поход.
— Никогда в жизни не встречала мужчину с таким поганым характером, как твой, — сказала Элизабет, прижимая Джоша одной рукой к стене и открывая дверь спальни другой. — Распутник — это слишком мягко для тебя. Ты такой мерзавец, что для тебя и слова-то подходящего не подберешь!
Она ухватила Джоша за руки и втащила его в комнату — так, как заводят в стойло, взяв за поводья, упирающуюся лошадь.
— И хватит с меня этих детских игр в молчанку! — Она отпустила Джоша и подбоченилась. — Я хочу, чтобы ты перестал молчать! Хочу услышать, что ты скажешь в свое оправдание!
Голубые глаза Джоша потемнели и сделались бездонными. Элизабет и охнуть не успела, как он обнял ее, прижал к себе и пылко поцеловал. Его атака была такой неожиданной и неистовой, что она лишилась дара речи.
