Салли Маккензи - Без ума от виконта
Лорд Уолфсон заорал во всю глотку, к счастью, заглушая излагаемое мистером Хелтоном колоритное описание сексуальных предпочтений барона и экстравагантных привычек его матушки, в результате которых барон и появился на свет. Уолфсон оттолкнул от себя Джейн, чтобы получить возможность ухватить за горло мистера Хелтона.
Она хотела убежать из комнаты… нет, если она выбежит в толпу, то вдруг начнет приставать к первому попавшемуся мужчине… Афродизиак определенно начинал оказывать на нее свое действие. Она обхватила себя руками за талию и стояла так, наблюдая за тем, как барон Уолфсон и мистер Хелтон тузят друг друга.
— Джейн. — Эдмунд ласково погладил ее плечи и руки сверху вниз до локтей. — Бедная твоя шейка.
Он осторожно коснулся губами одного из порезов.
Господи, это ощущалось так, словно она была страницей той проклятой книги, а Эдмунд — горящей свечой. Джейн снедала мысль, что она сгинет, исчезнет, если Эдмунд немедленно не уведет ее отсюда. Ее ничуть не беспокоила мысль о том, что лорд Уолфсон и мистер Хелтон могут убить друг друга. Мало того, она даже надеялась, что так оно и будет. Она просто хотела Эдмунда. Сейчас. Как можно скорее.
Она прижалась к нему всем телом. Крепко обняла его обеими руками. Нечаянно коснувшись своим бедром его бедра, такого твердого и теплого, ощутила сладчайшую дрожь у себя между ног.
— Джейн. — Эдмунд взял ее за бедра и отодвинул от себя. — Я тоже счастлив быть с тобой вместе, но…
Тут вдруг раздались сильный треск и грохот, словно бы кто-то вывалился наружу через окно. Эдмунд, запрокинув голову, посмотрел вверх, и Джейн тотчас воспользовалась возможностью увеличить его влечение к себе: углядев довольно заметный бугорок у него на заветном месте, погладила его. В эту же секунду дверь в комнату широко распахнулась, и гости ринулись в нее толпой.
— Джейн! — Эдмунд схватил ее за руку и увел в сторону. — Мы находимся в публичном месте.
Она обняла его за шею и потерлась об него всем телом под целый хор шумных воздыханий и прочих потрясенных звуков.
— Лорд Уолфсон заставил меня выпить несколько глотков этого дьявольского напитка. Я раздену тебя догола через три секунды, если ты не предпримешь решительных мер.
Она лизнула шею Эдмунда, чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений. Ей показалось, будто она услышала, что две или три леди упали в обморок, а еще несколько попросили принести им ароматический уксус. Кое-кто из джентльменов позволил себе присвистнуть, другие же обошлись грубовато-шутливыми подбадриваниями.
— Джейн!
То был голос мамы. И он в одно мгновение избавил дочь от воздействия афродизиака.
— Поможешь? — еле слышно прошептала она.
Эдмунд оставался для нее единственной надеждой на спасение, каким бы это спасение ни было.
Он не бросил и не разочаровал ее. Нежно поцеловал, а потом водрузил себе на плечо и пронес сквозь толпу на улицу, в ночь.
Моттон растянулся на постели, стараясь не потревожить Джейн. Она спала на спине, слегка похрапывая. Прядь волос нависла над самым глазом, и Эдмунд убрал ее с лица Джейн.
Она что-то тихонько пробормотала и отвернулась от него. Он залюбовался красивой линией ее шеи и плеча. Он хотел поцеловать ее в это местечко, потом коснуться губами прелестного затылочка и продолжить поцелуи, двигаясь все дальше по линии позвоночника вплоть до…
Он выбрался из постели, чтобы отыскать за ширмой ночной горшок. Моттон не позаботился о том, чтобы провести в дом канализацию и соответственно оборудовать туалет, так как больше не жил именно в этом доме, но был счастлив провести здесь последнюю ночь. Оставлять здесь Джейн надолго значило бы истощить вконец долготерпение ее матери и его тетушек. Кроме того, почти не осталось никаких шансов утаивать от них то, чем занимаются он и Джейн по ночам, так как она была чересчур громогласной и возбужденной.
Эдмунд усмехнулся. Да, очень шумной и очень возбужденной. Он хотел бы заниматься с ней любовью медленно, без лихорадочности, без афродизиака, который так ее взвинчивает. Возможно, когда она проснется…
Он направился было назад к постели, однако остановился, заметив на полу листок бумаги. Что это такое? Он поднял листок. Кто-то, скорее всего его собственный дворецкий Генри, подсунул листок под дверь. Зачем? Прошлым вечером он сам отправил посыльного в Моттон-Хаус сообщить всем леди, что Джейн чувствует себя хорошо и что они вернутся сегодня же. Он не хотел, чтобы дамы из-за них волновались. Хотя что они, собственно, подумали бы… вероятно, уже сообразили, что он собирается жениться на Джейн.
В конце концов у него и в самом деле такие планы. Пора ему, как говорят, остепениться. Эдмунд снова улыбнулся, взглянув на нее. Она лежала на спине. Одеяло сползло до самой талии, обнажив прелестные маленькие груди, их розовые кончики манили его к себе.
Он еще раз посмотрел на подобранную с пола бумажку. Генри написал, что Уолфсон сломал себе шею, когда вывалился на мостовую из окна своего кабинета. Что касается Хелтона, то он, воспользовавшись всеобщей суматохой, благополучно ускользнул из дома через потайную дверь и был теперь вне досягаемости.
Моттон пожал плечами. Похоже, что Вельзевул все эти годы был подневольным орудием в руках Уолфсона. Во всяком случае, он уже не представлял никакой опасности для Джейн.
Так, а это что? Эдмунд продолжил чтение обстоятельной записки Генри. Отец Джейн и ее брат Джон вернулись в Лондон и были не слишком довольны его, Эдмунда, поведением. Оказывается, они всю ночь разыскивали его с намерением едва ли не подвергнуть кастрации. Он должен быть весьма и весьма благодарен тете Уинифред и матери Джейн за то, что остался в целости.
— Что это?
А, так Джейн проснулась. Она лежала, опираясь на локоть и натянув одеяло на грудь. Эдмунд бросил записку на письменный стол и подошел к Джейн.
— Почему ты кутаешься в одеяло? Или тебя одолела стыдливость? — Он рассмеялся. — Вчера ночью ты совсем не была стыдливой.
Джейн сильно покраснела.
— Это все из-за проклятого дьявольского напитка.
Эдмунд заметил, что на секунду ее глаза остановились на его приподнявшемся пенисе, после чего Джейн перевела их на его лицо. Она покраснела еще сильнее.
— В самом деле? Только и всего?
Он подступил к ней настолько близко, что мог до нее дотронуться, но не дотронулся… пока.
Ее взгляд снова перешел с его лица на восстающую плоть и тотчас перескочил на скучную пасторальную картину, которую он повесил годы назад, когда только приобрел этот дом.
Где же она, его острая на язык, колючая, требовательная Джейн?
