Александра фон Лоренц - Железные лилии
Женщина внимательно слушала Алисию. Она по-няла, для чего приехали леди.
— Леди хочет усыновить чужого ребенка? — на всякий случай переспросила она
— Ты все правильно поняла. Не бесплатно, разуме-ется, — серьезно произнесла Алисия.
Женщина повернула голову в сторону играющих детей, потом посмотрела на свой убогий домик. Глаза ее бегали из стороны в сторону. Она не решалась принять от-ветственное решение. Алисия заметила, как борется в ней жажда денег и материнский инстинкт, и решила помочь ей в этом.
— Женщина, сколько у тебя всего детей? — мягко спросила герцогиня.
— Девять, леди, — ответила женщина — На про-шлой неделе я родила сына. — Она потерла рукой ною-щую поясницу.
Алисия уставилась на ее живот, она то думала, что женщина беременна.
— А ты бы хотела, чтобы твой ребенок жил в рос-коши и не в чем не нуждался?
Женщина развела руками. Видимо, последний ре-бенок не входил в планы родителей. Еще немного подумав, она подняла грустные глаза на Алисию.
— Да, я хочу этого! Я сейчас! Подождите! — жен-щина бросилась к дому, держа обеими руками живот и. немного спустя, вернулась с кричащим комочком, заверну-тым в грязное серое одеяло.
— Это мальчик! — нежным голосом сказала жен-щина. — Посмотрите! Он такой хороший! — она протянула ребенка Алисии. — Скажите той леди, пусть будет с ним добра! Может, она его даже полюбит, — с горечью в голо-се добавила она.
— Пусть Господь поможет тебе! — Алисия протя-нула женщине деньги.
— Спасибо, леди, — женщина засунула деньги в передник. Ей очень тяжело было сказать это слово.
Алисия передала ребенка Анне. Первый раз в жиз-ни Анна брала на руки младенца. Она вгляделась в его ма-ленькое личико. Чувство жалости не возникло в душе, была только злоба, что у нее не получается родить вот такого ребенка. Графиня не привыкла задумываться о страданиях других людей, легкие сомнения сразу были подавлены эгоистичным желанием во что бы то ни стало заполучить расположение равнодушного супруга и тем самым упро-чить свое положение. Она грубо замотала одеяло и запих-нула кричащего младенца в корзину.
Аббатство
— Давно, Гилмор, ты не подковывал моего Грига, — улыбнулся Альмер, вводя серого в яблоках скакуна в кузню, — он уже совсем поистер копыта о палестинские камни.
— Да, хозяин, — отвечал кузнец и почесал свою куцую седую бородку, явно маловатую для могучей жили-стой шеи, — я люблю Грига, — это не конь, а ангел. Стоит на трех ногах смирно, пока я вожусь. Тут и человек бы не выдержал, а он терпит!
— А как твоя Элеонора, наверно, уж совсем по-взрослела, — поддержал беседу дальше герцог и оглянулся на скрип. Мимо раскаленного горнила пробежала дочь куз-неца. Глаза Элеоноры были заплаканы. Она поспешно по-приветствовала хозяина и исчезла.
— Не очень хорошо, милорд. — Даже думаю поки-нуть ваш гостеприимный кров.
Брови Альмера поднялись кверху.
— Девочка боится герцогини Алисии, она не дает ей прохода, — продолжал Гилмор, — все заметили это, на нее теперь и парни не обращают внимания.
Альмер сурово молчал. Видно, его беседа с женой не принесла желаемого результата. Эти две недели они с Реем жили в Иствике, любимом замке Альмера. Там их ждала любящая матушка Регина, там душу согревали при-ятные воспоминания! Значит, во время его отсутствия Али-сия снова взялась за свое. Значит, не поняла, что ей грозит! Что вообще творилось в замке Фелис все это время?
— Элеоноре вообще не было бы житья, — продол-жал свой рассказ кузнец. — Да, слава богу, леди не часто ночует дома…
Альмер опять удивился.
— Да, милорд, — увидел удивление господина Гилмор. — Почти каждый вечер она отправляется в мона-стырь. Весьма набожна ваша жена.
Мужчина наклонился к уху герцога.
— И, еще скажу вам кое-что По-секрету, милорд, — загорелое лицо напряглось от волнения. — Там проис-ходят какие-то странные дела. Люди говорят — по ночам идут тайные службы! И не в христианские праздники, как велено в писание, а совсем в другие дни.
Альмер внимательно слушал кузнеца. Он не лю-бил, когда наушничают. Но Гилмор был всегда молчалив и не слыл сплетником. Видно, туго пришлось кузнецу, раз осмелился высказать все это герцогу.
— Хорошо, Гилмор, — наконец произнес герцог, — я разберусь. Тебе не придется сниматься с места. За это я ручаюсь.
— Можно считать, с темнотой нам не повезло, — сказал Флинт Эдвину.
И действительно, необычно большой, красноватый диск луны величественно освещал все вокруг. Под бледны-ми лучами ночного светила поблескивала вода в ручье, журчащем вдоль дороги, серебрились листья на кронах столетних дубов. Было очень тихо, лишь только ветер ше-лестел листвой на деревьях, да приглушенный топот копыт лошадей нарушал тишину спящего леса. Нелегкое задание получили два воина. Предстояло проследить за леди Али-сией и Анной и выяснить, чем они занимаются за мрачны-ми стенами монастыря цистерцианцев. Вдали уже показал-ся силуэт монастыря. Три круглые башни возвышались над многочисленными постройками. В лунном свете были от-четливо видны кресты, увенчивающие конусообразные крыши. Справа, в самой массивной башне, несомненно, располагалась церковь, слева в башне — высокой и тонкой, виднелись колокола в больших проемах. Где-то в середине был клуатр — уютный внутренний дворик, окруженный со всех сторон галереями.
— Я был там однажды, — проговорил Эдвин, — из внутреннего дворика мы можем попасть куда угодно, глав-ное — не ввалиться в дермиторий, где спят монахи.
— Давай-ка дойдем пешком до стены, а коней при-вяжем в зарослях, — отозвался Флинт.
Осторожно молодые мужчины подкрались к стене монастыря Она, конечно, была пониже стены в их замке, но тоже внушительная. Где-то там, в темноте проема над во-ротами, осматривают все вокруг зоркие глаза монаха, а мо-жет, и прикорнул божий человек, пока аббат не видит. Оруженосцы прокрались вдоль стены на ту сторону, где подходы были скрыты глубокой тенью, и осмотрелись. Взвилась вверх веревка с крюком на конце, и раздался не-громкий лязг металла о камень. Мужчины присели. Тиши-на. Прошло несколько минут — тишина.
— Давай, — прошептал Эдвин и подтолкнул друга вверх.
Посыпались осыпающиеся из-под сапог мелкие ка-мешки, и темная фигура исчезла в проеме бойниц. Раздался тихий посвист. Флинт тоже вскарабкался на стену. Дальше — проще. Черные платки на лицах и черное одеяние по-могли раствориться в сумраке галерей. Везде тихо — вид-но, крепко спит братия. Только где-то вдали слышен низ-кий гомон. Там читают молитву. Флинт безмолвно прило-жил палец к губам и указал в направлении едва слышимых голосов. Тихо, как кошки, оруженосцы двинулись к часов-не.
