Джуди Кэролайн - Ральф де Брикассар
Однажды у миссис Эллен появился высокий молодой мужчина с каким-то свертком под мышкой.
— Я с ним не расстаюсь, — пояснил он, указывая на свою ношу, — уж очень люблю.
У него был приятный голос и четкая артикуляция. Мужчина даже как бы бравировал этим. Или развлекался. Понять его было не просто. Гладкие, отрывистые слоги складывались в слова, а те во фразы, подлинный смысл которых из-за поигрывания интонациями, казалось, был известен только ему.
Как и большинство женщин, миссис Эллен двусмысленностей не любила. Но в его иронии ничего подозрительного она не видела, потому что все это сопровождалось бесконечной любезностью. К тому же молодой человек был хорош собой, строен, широкоплеч, со вкусом одет. На его лице уживались детская доверчивость и зрелый ум — сочетание редкое.
— Я позову девушек, хорошо? — спросила довольная миссис Эллен.
— Я надеюсь, они будут соответствовать моему высокому интеллекту? Да, объявите им, только торжественно, что меня зовут Эндрю. Предвижу, что они перейдут на «ты». Ничего страшного, пусть их это не беспокоит. Фамильярность, если, конечно, она переходит в скромную интимность, я прощаю. И еще об одной просьбе, так, пустячке, доложите девушкам: они не имеют права быть некрасивыми. Мне не подходит даже посредственность или, как говорят в народе, «так себе». Иначе б я не выбрал ваш замечательный дом. Так, мадам? Я оказался у вас, потому что однажды, закрыв глаза, ткнул пальцем в колонку и попал в ваше трогательное объявление. Стало быть, меня привел случай. А он никогда не ошибается, если…
Миссис Эллен, смеясь, прервала его:
— Вы были столь любезны, что я немножко вас испугалась!
Мужчина с удовольствием поддерживал разговор, пересыпая его остротами по любому удобному поводу. Дэзи и Эдна мало что понимали и чувствовали себя немного не в своей тарелке. Им было ясно, что этот красавец из другого мира. Но то, что он, как им казалось, забыв об их профессии, расточал направо и налево лучшее, что в нем было, девушек трогательно смущало. Лишь Вирджиния не участвовала в беседе, хотя только она могла постичь подлинный смысл и направление затеянной словесной игры. Задетая ее холодностью, наивная Эдна прошептала подруге на ухо:
— Ну будь же понежней с этим мальчиком! Такие, как он, бывают здесь не часто…
Эндрю, не догадываясь о смысле, правильно принял шепот на свой счет.
— Вы ни о чем меня не просите, мои милые подружки. С чего бы это? Жадность претит мне, я предпочитаю самодовольство. А богатство… с ним надо расправляться в ресторанах и в заведениях типа вашего. Я правильно говорю? В общем, сегодня я чуть-чуть богат и мечтаю о самом дорогом вине и вашем обществе.
Миссис Эллен переглянулась с девушками. Тот же неуверенный и смущенный взгляд.
— Вот спасибо! — произнес Эндрю с деланной признательностью. — Вы что, девчонки, предпочитаете, чтобы я отнес свои деньги в другое место? Или вы отказываетесь вспрыснуть… мою первую книгу? А?!
— Ты пишешь книги? — первой, немного недоверчиво удивилась Дэзи, которая часто задавалась вопросом, как выглядят люди, имена которых красуются на ярких суперобложках.
Эндрю молча развязал принесенный с собою пакет. В нем было пять одинаковых томиков.
— Это правда, девочки! — воскликнула Дэзи. — Эндрю Милз… Автор… это ты?!
Эндрю улыбнулся с такой искренней гордостью, что она могла показаться наигранной.
— Я и не знала… — простодушно продолжала Дэзи. — Нужно, чтобы ты подарил мне… одну из них.
— Это… Это авторские экземпляры…
— И что?
У Эндрю не хватило смелости добавить, что он хотел бы оставить их себе. Его тронула искренность и наивность Дэзи, и он, не раздумывая, протянул ей книгу. А следом другую — Эдне, которая не сводила с него глаз, и еще две — Эллен и Вирджинии. Гордый поступком Эндрю спрятал последний томик в пиджак и принялся надписывать подаренные экземпляры.
В первую минуту, когда Вирджиния услышала, что их посетитель пишет книги, ее пронзил страх. А что, если это знакомый Ральфа, и он видел их где-нибудь вместе. Но молодой человек был ей незнаком, да и вел он себя просто и естественно, во всяком случае не разглядывал ее и ничем не показывал, что знает ее. И она успокоилась.
Шампанское текло ручьем. Никогда еще у миссис Эллен не веселились так невинно и беззаботно. Но в самый разгар праздника раздался звонок. Смущение и странная грусть поселились в лицах Дэзи и Эдны.
— Что делать, нужно идти и открывать, — как бы извиняясь, досадливо сказала Эллен.
Удивленный внезапно наступившей тишиной, Эндрю не мог понять внезапного огорчения этих женщин, которые только что так от души, радовались вместе с ним. Он по очереди взглянул на притихших Дэзи, Эдну и Вирджинию. Глаза последней, самые блестящие, выражали радость избавления.
— Нет, вы останетесь со мной в любом случае, — сказал он, обращаясь к Вирджинии.
Та вздрогнула, как от удара током. Меньше всего на свете ей хотелось принадлежать этому молодому, красивому, чистому мужчине.
— Извините меня, я вас прошу… — Она прошептала это очень тихо, только для него.
Брови Эндрю поползли вверх… Впоследствии он часто думал об этой скромной и сдержанной мольбе, которая не могла исходить от простой обладательницы клички. Но тогда, удивленный, он все же незаметно кивнул ей и повернулся к Дэзи, которая тут же принялась его страстно целовать.
— Таинственная Незнакомка, бедняжка, вам не повезло. — Миссис Эллен, только что встретившая нового клиента, заглянула в комнату. — Поторопитесь, прошу вас. Это месье Джек, у него полчаса. Как обычно, спешит…
Кому, как не Вирджинии, знать этого живчика, коротышку, пропитанного насквозь запахом сырой кожи: он держал цех кожаных изделий недалеко от 15-й улицы. Джек выбирал только ее и был от нее в восторге. Вирджиния же, напротив, хранила от их бестолковых и коротких встреч мрачные воспоминания. Однако нет худа без добра, и на сей раз клиенту каким-то чудом удалось привести женщину в то трепетное состояние, на которое она почти не надеялась.
Как это уже случалось, Вирджиния пробыла некоторое время в сладостном оцепенении, а затем, очнувшись, вышла в комнату Эллен. За стеной звучал громкий смех подружек и Эндрю. Она села перед рабочим столиком и, зажав подбородок еще влажными от переживаний руками, стала прислушиваться к откровениям своего тела.
Теперь она многое понимала. Она знала, что отказала Эндрю, потому что он был из ее круга — и социального, и духовного. Такие мужчины — умные и тонкие — окружали ее в обычной жизни. Тот же муж. Нет, с Эндрю она бы ему не изменила. Никогда! Она не за тем шла на 15-ю улицу, чтобы получать от клиентов нежность, доброту, доверие. Этим ее щедро одаривал Ральф. Странное животное наслаждение — вот чего недоставало. Дал бы его Эндрю? Вряд ли. Он не мужлан.
