Николь Джордан - Пленница страсти
— Я… Боюсь, я не сказала тебе всей правды, Жоффрей. Мне нужно кое-что тебе сообщить.
— Что же это, моя дорогая?
Слезы жгли ей глаза. Как она может причинить боль этому человеку? Но, похоже, у нее не было выбора. Она не может стать его женой. Ведь она так сильно любит Николаса…
Все это время она обманывала сама себя. Все признаки были налицо — радость, которую она ощущала в присутствии Николаса, горе, когда им пришлось расстаться, ужас при мысли о том, что он может умереть…
Сегодня, осознав всю опасность его положения, Аврора наконец признала очевидное. Она не может потерять Николаса. Даже если завтра ему суждено умереть, она хочет быть с ним так долго, как только сможет.
— Аврора? — тихо позвал ее Жоффрей.
Сделав над собой усилие, она проглотила комок. У нее нет выбора — она не может потерять Николаса.
— Рано или поздно ты все равно узнал бы правду, — наконец начала она. — Но я хочу, чтобы ты услышал все от меня.
— Пожалуйста, Аврора, — мягко сказал он. — Расскажи мне, что так мучает тебя.
Она кивнула и, глубоко вздохнув, произнесла:
— Вчера я сказала тебе, что мой муж жив, но… это еще не все. Николас Себейн здесь, в Англии.
Наступила тишина. Жоффрей обдумывал услышанное.
— Твой муж здесь? — медленно проговорил он.
— Да. Он здесь уже шесть недель.
— Так долго?
Аврора не могла разобрать выражение, застывшее в голубых глазах Жоффрея — изумление, разочарование или, может быть, гнев?
Несмотря на то что она пообещала себе держать себя в руках, Аврора нервно сжала кулаки.
— Жоффрей, я… я была с ним.
— Он что, изнасиловал тебя?
В его голосе слышался гнев.
— Нет. Он ни к чему меня не принуждал. Я… сама хотела этого.
— Понятно. — Жоффрей устало потер рукой виски. — Ты не будешь против, если я присяду?
— Да… нет, нет, конечно, я не против…
Аврора сделала шаг ему навстречу.
— С моей стороны было неразумно не предложить тебе сесть.
Жоффрей опустился на диван.
— Почему ты не сказала мне об этом вчера? — наконец спросил он.
— Не смогла. Я не хотела причинять тебе боль вскоре после того, как ты наконец вернулся домой. Я собиралась сказать тебе… вскоре, — закончила она.
Заставив себя посмотреть ему в глаза, Аврора присела рядом с ним на диван.
— Я надеялась, что у меня будет время и, когда ты будешь чувствовать себя лучше, я расскажу тебе… но… возникли некоторые трудности. Британские моряки ищут Николаса. Недавно один из них приходил ко мне, требуя рассказать, где он прячется.
Жоффрей, казалось, все еще размышлял над ее словами.
— Вчера я подумал, что ты хочешь расторгнуть свой брак.
— Я и сама так думала.
Она вздохнула.
— После твоего возвращения я попросила Николаса аннулировать наш брак, и он согласился.
— Ты попросила его об этом?
— Да.
— Почему?
— Почему? — переспросила Аврора.
Жоффрей внимательно смотрел на нее.
— Мне интересно узнать твои мотивы, — медленно проговорил он. — Ты хотела сделать это ради меня или потому что сама этого хочешь?
Аврора опустила глаза, пытаясь скрыть охватившее ее отчаяние.
— Ты любишь его.
Это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос.
Аврора кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Она думала, что ее сердце не будет разбито, если она оттолкнет Николаса. Но теперь она понимала, что если потеряет его, то никогда не простит себе этого.
— Да, я люблю его.
Она заплакала.
— Жоффрей, прости меня…
— Аврора, не плачь, пожалуйста…
Она закрыла лицо руками, зная, что не сможет поставить преданность выше любви. Она хотела выполнить свое обещание и выйти замуж за Жоффрея, но теперь понимала, что не сможет сделать этого. Она не могла жить с нелюбимым человеком, хоть он и был ей очень дорог. Ведь ее сердце принадлежало Николасу.
Пока Аврора пыталась сдержать слезы, Жоффрей вздохнул.
— Как же позабавилась с нами судьба, — иронически пробормотал он. — Аврора… пожалуйста, посмотри на меня. Тебе не нужно расторгать свой брак.
Жоффрей усмехнулся.
— Мне приятно, что ты готова была пожертвовать своим счастьем ради меня, моя дорогая, но я не могу позволить тебе пойти на это. Это будет нечестно по отношению к нам обоим. Ты всю жизнь будешь сожалеть об этом поступке, а я не смогу быть счастлив, зная, что ты любишь другого. Мне не хочется, чтобы ты занималась любовью со мной и думала о нем.
Аврора сглотнула.
— Ты простишь меня когда-нибудь?
— Ну конечно же я прощаю тебя, Аврора. Мы не выбираем, кого нам любить.
— Я очень люблю тебя, Жоффрей. Просто не так, как ты того заслуживаешь. Наши отношения… всегда основывались скорее на дружбе, чем на любви. Мы никогда не испытывали настоящей страсти друг к другу. Мы не знали всепоглощающего чувства, ради которого начинаются войны и рушатся целые империи.
Когда Жоффрей взял ее за руку, Аврора вытерла глаза, пытаясь успокоиться. Но, к ее удивлению, он больше не выглядел расстроенным.
— Я понимаю, о чем ты говоришь, Аврора. Настоящая любовь — это огонь, горящий в глубине твоего сердца. Это чудесное, волшебное чувство, которое наполняет тебя радостью и счастьем. Это сладкая боль, расходящаяся по всему телу, когда ты не можешь жить без любимого человека. Когда ты чувствуешь, что без него твое сердце разрывается на части…
Удивленная таким красноречием, Аврора уставилась на него, не понимая, как он может описывать эти чувства так точно.
— У меня такое впечатление… что ты говоришь, руководствуясь собственным опытом.
Он еле заметно усмехнулся.
— Это правда. Боюсь, что я тоже не сказал тебе всей правды. Во Франции я полюбил одну девушку.
Аврора молча смотрела на него, ожидая продолжения.
— На ферме, где я жил все это время, была одна девушка. Ее семья, которая подобрала и вылечила меня, скрывалась от армии Наполеона, устроившей в стране настоящий террор. Она была старшей дочерью… Она такая добрая, Аврора. Я не мог не полюбить ее.
— Почему ты ничего мне не сказал?
— По той же причине, по которой ты скрыла свои чувства — не хотел причинить тебе боль. И к тому же, как джентльмен, я не мог первым разорвать нашу помолвку — это было бы низко.
Аврора улыбнулась, чувствуя, как к ней возвращается надежда.
— Видимо, мы оба старались быть благородными.
— Да. Признаюсь, что почувствовал облегчение, услышав, что ты любишь другого. Это значит, что я могу сделать предложение Симоне. А теперь смахни слезы, и тогда я не буду чувствовать себя виноватым.
