Джо Беверли - Рискованное приключение
Неплохо было бы для усиления эффекта швырнуть розы на пол, но вместо этого пальцы, как бы сами по себе, тронули прохладные, нежные лепестки.
Нежные, как кожа Лизетт…
Как кожа Эльф.
Ну и что, у большинства женщин нежная кожа. Та или другая девица — какая разница?
— Она обидится.
В голосе сестры поубавилось гнева, поэтому он поднял на нее глаза и заставил себя говорить спокойно и рассудительно.
— Час, это неразумно. Если бы леди Эльфлед была способна мыслить здраво, она бы тоже поняла, что так лучше. Частити раздраженно передернула плечами:
— Боже, ты заговорил, как отец. Твердоголовый и неуязвимый!
— Это по крайней мере не отразилось на чести нашей покойной матери. — Он вдруг понял, что поднял букет и вдыхает его густой аромат. Отбросив притворство, он посмотрел сестре в глаза.
— Почему ты борешься с этим, Форт? — мягко спросила она.
— Может, потому, что саморазрушение привлекает меня не больше, чем убийство.
— Зато привлекают страдание и безумие! — Она гневно прикусила губу.
— Не терзай себя понапрасну, дорогая. Меня более не страшит наследственное слабоумие. Как я узнал, вся невменяемость отца заключалась в безумной жажде власти, и, по всей вероятности, никто из нас не унаследовал этот порок. Если очень постараться, кого угодно можно довести до безумия, но совсем другое дело — носить его в крови. — И медленно, с расстановкой он добавил:
— Как, скажем, Маллораны.
Частити с размаху упала в кресло рядом с ним.
— Не Маллораны, как тебе отлично известно. Это касается только Ротгара. У остальных была другая, нормальная мать.
Форт опять вдохнул аромат роз, думая, что подобные запахи, возможно, способствуют выздоровлению. В каком, однако, бессердечном мире приходится жить, где женщины просто купаются в том, в чем отказано мужчинам.
Голос сестры нарушил причудливый ход его мыслей:
— Так как ты теперь относишься к Ротгару?
Он опустил розы и встретился с ней взглядом.
— Я обещал Эльф покончить с враждой. Тебе я говорил то же самое. Пока он не вмешивается в мои дела, то, по мне, пусть катится к дьяволу.
— А если он будет настаивать на твоем браке с его сестрой?
— Я сочту это крайне злонамеренным вмешательством.
— Форт, а вдруг она ждет ребенка?
Эта мысль не давала ему покоя, но он не подал виду.
— Мы обсуждали этот вопрос перед нашим прелестным поединком. Я обещал финансовую поддержку в случае нужды, но дал ясно понять, что жениться не намерен.
— В таком случае ты должен постараться, чтобы не было огласки. Иначе вынудишь Ротгара действовать.
Ему понадобилось время, чтобы понять, о чем она говорит, настолько далеко были его мысли. Затем он рассмеялся:
— Черт побери, неужели она до сих пор переживает по этому поводу? Скажи ей, я все осознал. Путь не боится, что мистер Хогарт нацелит в нее свое острое перо. Говорю тебе, смерть не входит в мои планы, и тем более я не желаю связывать себя браком с Маллоранами.
Нахмурившись, сестра смотрела на него с выражением, близким к жалости:
— Ты совершаешь ужасную ошибку, Форт.
Он выдернул из букета розу, такую же нежно-кремовую, как ее прелестная кожа, и протянул ее Частити.
— Спасибо за заботу, Час. Мне виднее. Передай мои извинения леди Эльф, но я не готов принять ее сегодня.
Она взяла розу.
— Только не наделай глупостей.
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
— Сама не знаю. Боюсь, это семейная черта.
— Маллоранов или Уоров?
— И тех, и других.
Эльф заставила себя терпеливо сидеть в гостиной. Прошло достаточно времени, и она поняла, что Форт ее не примет. Девушка поборола искушение встать и явиться без спросу — в конце концов она отлично знает, как пройти, — но навязываться не лучший способ творить чудеса.
К тому же до нее постепенно дошло, что встреча с ним в той самой комнате с теми же кроватью, скамьей и зеркалом может оказаться непосильным испытанием для ее нервов.
Поэтому она была не слишком разочарована, когда Частити вернулась с розой в руках.
— Вижу, он не выбросил их в окно?
— Он прикован к креслу. — Пожав плечами, Частити протянула ей цветок. — Ничего не было сказано, но, подозреваю, роза предназначалась тебе. Хотя видеть тебя он не намерен и твердо стоит на своем.
Эльф поднялась и, взяв розу, вдохнула нежный аромат.
— Он не объяснил, почему?
— Довольно нечленораздельно. Что-то насчет того, что не хочет совершать ни убийство, ни самоубийство. Может быть, время…
— Только не время, — заявила Эльф, направляясь выходу. — Со временем все только заходит в тупик.
Они отослали карету домой, решив прогуляться пешком от Абингтон-стрит до площади Мальборо, благо это совсем недалеко.
— Что же тебе делать? — спросила Частити. — Мне кажется, нет смысла навязываться.
— Я его ужалю, — твердо ответила Эльф.
Когда они проходили мимо лавки, где продавались игрушки, она купила чашу с прикрепленным к ней на длинной резинке мячиком, распорядившись доставить его в Уолгрейв-Хаус с наилучшими пожеланиями от мадемуазель Лизетт.
Форт увольнял Дингвола.
— Милорд чем-нибудь недоволен? — оскорбленным тоном спросил тот. Впервые он проявил какие-то эмоции, и кажется, это была обида.
— Уверен, что твой хозяин, Дингвол, доволен всем, но он, к сожалению, мертв. Я решил, что пришло время его похоронить.
— Похоронить? Милорд, боюсь, у вас небольшое помрачение рассудка…
— Схожу с ума? Как мой отец? Ты был бы рад увидеть меня в цепях, верно? Наоборот, я пришел в себя и понял, что не нуждаюсь более в твоем присутствии. Я распоряжусь, чтобы мистер Желико выплатил тебе жалованье и солидное вознаграждение за продолжительную службу. Как видишь, я пытаюсь исправить ошибки и промахи отца.
Дингвол, вероятно, был в ярости, но ничем не выдал себя, кроме судорожного подергивания рта.
— Моя работа состоит в том, чтобы приглядывать за вами! Я должен…
— Ты должен принять свою отставку.
— Вы недостойны своего отца.
— В таком случае тебе наверняка будет лучше с другим хозяином. — Форт взял в руки игрушку, уронил мячик на длину резинки и затем дернул ее. Мячик проскочил мимо чаши.
Форт безмятежно улыбнулся Дингволу.
— Вы правы, милорд. — Камердинер смотрел на него почти с участием, — Я старался, но это оказалось свыше моих сил.
Поклонившись, он вышел.
Форт снова подбросил мячик, и на этот раз тот точно приземлился в чашу.
— С одним призраком покончено, — проговорил он.
Глава 18
Появившись в комнате друга, Треверс застал его за праздным подбрасыванием мячика на резинке.
