Мэри Бэлоу - Просто незабываемая
Лусиус сильно подозревал, что они решили отправиться в Бат после того, как узнали, что он едет туда. Они хотели, чтобы он женился на их внучатой племяннице, а он – Господи, помоги ему – просто мечтал исполнить их желание.
Последний месяц учебного года всегда был безумно суматошным, и этот год не явился исключением. Нужно было организовать экзамены и выставить оценки, провести устный экзамен по французскому языку, написать выпускные документы, выбрать тех, кто достоин наград, и подготовиться к праздничному концерту.
Фрэнсис, пожалуй, была занята больше всех, потому что ей предстояло поставить и подготовить все музыкальные номера, за исключением народных танцев. Но у всех учителей были свои обязанности. Клодия должна была быть хозяйкой церемонии, и ей нужно было приготовить заключительную речь. Сюзанна написала скетч на тему школьной жизни и как режиссер расписала роли и сцены, а потом долгие часы репетировала с девочками в большом секрете – и очень весело, если судить по смеху, доносившемуся из ее классной комнаты. Мистер Аптон изготовил сценические декорации для всего концерта, и Энн с группой девочек перетаскивала их в зал днем и вечером, как только освобождалась от занятий и домашних работ.
После успешного завершения года Фрэнсис вручила Клодии заявление об уходе. Она не бежала, когда приехала сюда больше трех лет назад, она приехала, чтобы сделать свою жизнь лучше и найти себя, и теперь гордилась успехами, достигнутыми и в том, и в другом. Но, как решила Фрэнсис после нескольких бессонных ночей и нескольких откровенных разговоров с подругами, если теперь она останется, это будет означать, что она прячется от действительности.
Так как действительность и мечты наконец совпали, то если она на этот раз отвернется, то откажется от своей судьбы и, возможно, никогда больше не получит шанса выполнить предопределенное ей свыше.
Фрэнсис собиралась найти лорда Хита, вручить себя в его руки и посмотреть, что может принести ей ее певческий голос – она собиралась осуществить свою мечту.
Пролив над ней слезы, Энн и Сюзанна с горячностью заявили, что она поступает правильно, но они все же будут ужасно скучать по ней и без Фрэнсис их жизнь в школе будет уже не той.
Но Сюзанна сказала ей, что они никогда не стали бы с ней разговаривать, если бы она не ушла, а Энн добавила, что они будут следить за ее успехами и славой и чувствовать гордость за нее.
Клодия объявила ей, что не примет заявления, а просто до Рождества возьмет временного учителя. Если к тому времени Фрэнсис захочет вернуться, ее место будет ждать ее, а если нет, тогда будет сделана постоянная замена.
– Ты не пропадешь, что бы ни случилось, – сказала ей Клодия. – Если ты будешь продолжать петь, значит, это то, для чего ты рождена. Если же потом ты решишь, что такая жизнь тебе не подходит, то вернешься к тому, что у тебя великолепно получается – а именно так будет всю жизнь торжественно заявлять большинство девочек, проведших в этой школе последние три года.
Итак, день концерта наступил, и все шло как обычно, со всеми возможными сваливающимися неприятностями, предотвращенными в самую последнюю минуту, – танцоры не могли найти свои танцевальные тапочки, певцы не могли найти ноты и никто не мог найти Марту Райт, самую младшую ученицу в школе, которая первой должна была выйти на сцену, чтобы приветствовать гостей, и которую наконец нашли запершейся в чулане с метлами, где она, крепко зажмурившись и заткнув пальцами уши, повторяла вслух свой текст.
Незадолго до начала программы Сюзанна выглянула из-за занавеса, чтобы проверить, пришел ли кто-нибудь, – обычное беспокойство на таких праздниках.
– О Боже, – сказала она через плечо Фрэнсис, которая расставляла ноты на пюпитре, – полный зал. – Так всегда бывало. – Ой, посмотри! – воскликнула она, уже собираясь опустить на место занавес. – Фрэнсис, иди взгляни. Шестой ряд, левая сторона.
Фрэнсис всегда боролась с искушением взглянуть в зал, боясь, что кто-нибудь из присутствующих поймает ее на этом, но никак не смогла отказаться, когда Сюзанна с горящими щеками посмотрела на нее огромными глазами, а потом озорно улыбнулась.
И Фрэнсис взглянула.
Странно, но хотя ее двоюродные бабушки сидели скорее посередине, а не слева, она сначала увидела их. Но прежде чем она успела почувствовать захлестнувшую ее радость, Фрэнсис поняла, что Сюзанна никогда их не видела и, следовательно, не могла их узнать, и перевела взгляд влево.
Рядом с бабушкой Мартой сидел граф Эджком, потом лорд и леди Тейт, потом Эйми, а дальше...
Фрэнсис медленно глубоко вдохнула и дала возможность занавесу опуститься на место.
– Фрэнсис! – Сюзанна со слезами на глазах бросилась обнимать ее, несмотря на любопытные взгляды нескольких девочек, возившихся в кулисах. – О, Фрэнсис, ты будешь счастлива! Одна из нас будет счастлива. Я так... счастлива!
Фрэнсис оцепенела и не чувствовала ничего, кроме замешательства.
Но сейчас уже не оставалось времени ни на какие чувства. Было семь часов, а Клодия всегда настаивала, чтобы школьные мероприятия начинались вовремя.
Подошла Энн с Мартой Райт и, сжав худенькие плечи девочки и даже поцеловав ее в щеку, отправила малышку на сцену.
Генеральная репетиция днем прошла хуже некуда, но мисс Мартин убеждала учениц и учителей, что это всегда хороший знак, предвещающий, что вечером настоящее представление пройдет великолепно, – и оказалась права.
Хоры пели исключительно слаженно и мелодично, танцоры двигались легко и непринужденно и даже ни разу не запутались в своих лентах, группа хоровой декламации выступала с огромным воодушевлением и драматизмом, как будто они были одним голосом, Элейн Рендел и маленький Дэвид Джуэлл безукоризненно исполнили свои сольные номера, Ханна Свои и Вероника Лейн сыграли дуэт на стареньком фортепьяно без единой фальшивой ноты, хотя для самого немузыкального уха в зале должно было быть очевидным, что инструмент прожил свои дни и у него нет будущего, а скетч, который поставила группа Сюзанны, изображавший учителей и учениц, готовившихся к концерту, вызвал у зрителей смех и аплодисменты еще до своего окончания.
Вечер закончился речью мисс Мартин, которая отметила некоторые из самых значительных достижений года, а затем настала очередь раздачи наград.
Потом Фрэнсис так и не могла понять, как ей удалось все это выдержать. Каждый раз, когда она стояла на сцене, дирижируя хором, и поворачивалась, чтобы поблагодарить слушателей за аплодисменты, она смотрела только на бабушек, с восторгом улыбавшихся ей, или на графа и Эйми, но ни разу не взглянула на Лусиуса – не осмелилась. Но она знала, что он улыбается ей с блеском в глазах, сжав губы и выставив подбородок, с выражением, демонстрировавшим гордость, восхищение и желание – и любовь.
