Мэри Бэлоу - Золотая сеть
— Ну, — протянул он, — однажды мы с Ханбери попытались проникнуть в клуб «Уайте». Он сказал, что мне надо держаться прямо, тогда я буду выглядеть постарше и посолиднее.
— Насколько я понимаю, это помогло, — улыбнулся сэр Перегрин.
— Годы словно на крыльях летят, — заметила леди Лэмпман. — Вскоре вы сможете вступить в любой клуб, было бы желание, мистер Каррингтон.
Как мило, что она именно сейчас назвала Уолтера мистером Каррингтоном, подумала Мадлен. Для леди Лэмпман он наверняка еще мальчишка. Мадлен с любопытством поглядела на эту женщину. Она всегда притягивала ее и казалась ей загадочной. В свою бытность экономкой у пастора Грейс была такой тихой и скромной, что ее практически никто не замечал. И вдруг она в одночасье превратилась в невесту сэра Перегрина, вызвав всеобщее изумление.
В свое время Мадлен воображала, что влюблена в сэра Перегрина, а он, в свою очередь, постоянно расточал перед ней комплименты и даже флиртовал. Теперь-то она понимает, что он никогда не относился к ней серьезно. Но леди Лэмпман! Как его угораздило жениться на ней? Она намного старше, к тому же далеко не красавица.
Мадлен снова всмотрелась в черты лица Перегрина, как уже делала это неоднократно, пытаясь найти признаки недовольства жизнью, но в который раз не заметила ничего подобного. Какие странные отношения! По этим двоим не определишь, удовлетворены ли они подобным положением вещей или глубоко несчастны. И не командует ли леди Лэмпман своим мужем, как Мадлен иногда себе воображала? Эта женщина действительно неотступно следила за ним, когда они появлялись на людях.
И еще она ждет ребенка. Мадлен была абсолютно уверена, что леди Лэмпман стара для этого.
— Да, Перри, если можно, — услышала Мадлен голос леди Лэмпман. Женщина протянула мужу стакан, чтобы тот мог принести ей еще лимонаду. И не спускала с него глаз, когда по дороге к столу он остановился переброситься парой слов с женой нынешнего пастора. Перегрин явно выполнял все прихоти своей супруги — как послушный щенок? Или как преданный муж?
Мадлен поймала себя на том, что опять смотрит в сторону реки. За последний час она уже раз сто обращала туда свой взор. Но они все еще не вернулись — Ховард, дядя Уильям, Анна и мистер Парнелл. Компания пошла взглянуть на идеальное место для рыбалки, хотя Мадлен была просто не в состоянии понять, на что там смотреть. Подобные вещи выше ее разумения. Она могла бы пойти с ними. Дядя Уильям предлагал ей, и Ховард надеялся, что она согласится. Но мистер Парнелл даже не взглянул в ее сторону. И Мадлен отказалась.
Любит ли она его? В разговоре с Домом несколько дней назад она сказала, что любит. Но можно ли описать ее чувства к мистеру Парнеллу словом «любовь»? Возможно, лучше сказать «одержимость». Она явно одержима им. Целый день она избегала его и все же каждую минуту знала, где он и с кем. Когда он находился рядом, каждая клеточка ее тела звенела и дрожала от этой близости, и девушка прилежно отводила от него взгляд. И каждые несколько мгновений ловила себя на том, что снова смотрит на него.
Мадлен до смерти боялась его, сама не зная почему. Это все из-за его манеры общаться с ней, не иначе. Он даже не пытался скрыть свое презрение к ней и постоянно обижал ее. Но разве это причина, чтобы дрожать от страха? Если бы любой другой мужчина попробовал обойтись с ней подобным образом, она непременно ответила бы ему той же монетой. И эта перепалка, несомненно, развлекла бы ее. Не то чтобы у нее имелся большой опыт в таких делах, вовсе нет. Практически все знакомые мужчины боготворили ее. Какая скука!
А еще тот случай у реки. Она до сих пор не могла избавиться от воспоминаний о его поцелуе. Да и не слишком-то, по правде говоря, старалась. Поцелуй был грубым, обидным, и этим Мадлен вполне могла бы объяснить свой страх перед мистером Парнеллом. Но несмотря ни на что, бояться тут тоже было особо нечего. Может, она слишком доверчива, но в тот момент она не чувствовала себя в опасности, не думала, что он может изнасиловать ее и что ей вообще стоит опасаться его. Не настолько уж он беспринципен.
Нет, Мадлен не находила объяснений своему страху. Она боялась неизвестности. А мистер Парнелл олицетворял собой неизвестность. Было в нем что-то пугающее, и это что-то пряталось внутри его. Мадлен не боялась, что это что-то может прорваться наружу и обернуться насилием. Мистер Парнелл вряд ли способен причинить ей физический вред.
Тогда чего же она так боялась? Влюбиться в него настолько, что она уже никогда не сумеет ощутить интерес к другому мужчине? Да, она действительно боялась этого. Очень боялась. Ей уже двадцать два года, и она хочет замуж. Хочет устроить свою жизнь. Хочет влюбиться, обзавестись мужем и детьми.
И она боялась безнадежно влюбиться, а потом узнать о мистере Парнелле нечто страшное-ужасное, что встанет между ними и навсегда разлучит. Но даже в своих самых смелых мечтах она не могла вообразить, что мистер Парнелл любит ее и жаждет провести с ней всю оставшуюся жизнь или хотя бы ее часть. И все же в каком-то смысле он тоже страдал этой ее одержимостью. Мадлен ни разу не слышала, чтобы он обращался с другой девушкой так же, как с ней. Он дважды извинялся перед ней — один раз за свои слова, другой — за поступок. И поцелуй тот был случайным, она абсолютно уверена в этом.
— О да, благодарю вас, — улыбнулась она сэру Перегрину, который принес и ей лимонаду. — Теплый сегодня выдался денек. Я просто обязана рассказать вам, как однажды в «Олмаксе» лорд Тимминз нес мне лимонад и растянулся во весь рост, протягивая мне стакан, хотя никто так и не понял, обо что же он споткнулся. Бедняга! Это случилось три года назад. С тех пор я его больше ни разу не видела.
Мадлен засмеялась, и остальные последовали ее примеру. Они возвращаются, заметила про себя Мадлен. И Анна семенит рядом с мистером Парнеллом, держит его под руку. Он смотрит на нее сверху вниз, на губах играет снисходительная улыбка. Мадлен рассмеялась, услышав, как сэр Перегрин заявил, что он чуть не умер со страху, протягивая стакан жене — как бы не пролить лимонад ей на платье.
Алекс с ужасом ждала приезда отца, а когда это наконец произошло, бросилась ему на шею и с такой силой и страстью обняла его, что сама себя удивила. Никогда раньше она не разлучалась с ним на столь долгий срок, и стоило ей увидеть, как знакомая грузная фигура выбирается из кареты у парадной лестницы особняка лорда Эмберли, она вдруг поняла то, о чем раньше даже не подозревала: она любит его.
— Ну-ну, Александра, — отстранил он ее от себя, взглянув на мраморную лестницу: у подножия стояла его жена, а на верхней ступеньке дожидались лорд Эмберли с матерью. — Похоже, вы совсем забыли о хороших манерах, мисс.
