Тереза Медейрос - Его изумительный поцелуй
Эш опять начал сердиться.
— Макс уже знал о моих чувствах к тебе, поэтому я смогла рассказать ему и все остальное, — продолжила Кларинда. — Он тут же предложил мне выйти за него замуж и сказал, что готов объявить ребенка своим.
— Мой брат… — промолвил Эш, не в силах скрыть горькие нотки в голосе. — Герой до мозга костей. Так почему же ты до сих пор не стала графиней Драйвенвуд?
Отбросив капюшон на спину, Кларинда смело посмотрела ему в глаза.
— Потому что я ему отказала, — вымолвила она. — Я была готова на все, лишь бы сохранить этого ребенка, но единственное, чего я сделать не могла, так это выйти замуж за твоего брата. Макс сделал все, чтобы уговорить меня, но когда понял, что я приняла иное решение, они с моим отцом составили план как можно быстрее выдать меня замуж за виконта Дарби. К этому времени Дьюи сделал мне как минимум дюжину предложений руки и сердца. Он был очень мил, но никогда ничем особенным не выделялся, и Макс решил, что не составит особого труда убедить Дьюи, будто ребенок был зачат в первую брачную ночь, а потом родился преждевременно. — Кларинда вздохнула. — Теперь, когда я оглядываюсь назад, мне все это кажется чудовищным, жестоким, но нам требовалось найти какой-то выход. А Дьюи действительно обожал меня, вот я и подумала, что сделаю все возможное, чтобы в ответ на это стать ему образцовой женой. — Кларинда печально покачала головой. — Наверняка ты рассмеешься, представив меня образцовой женой.
Но Эшу в этот момент меньше всего хотелось засмеяться.
— День накануне бракосочетания показался мне бесконечным, но я без конца уверяла себя, что еще не поздно… Еще не все потеряно, говорила я себе, и ты в любое мгновение можешь появиться на подъездной аллее и исправить ситуацию.
Эшу даже не верилось в то, как близок он был к этому. Вместо того чтобы подойти к Кларинде, он снова бросил ее, считая, что она предпочла ему другого мужчину.
— Когда солнце село, я поняла, что не смогу лечь в постель с Дарби и позволить ему прикасаться ко мне, когда я мечтаю о тебе. И тогда я решила, что уж лучше мне отказаться от отцовского наследства, от высшего света и поселиться в каком-нибудь небольшом и скромном коттедже, где я буду в одиночестве растить наше дитя, чем всю жизнь провести во лжи.
Сердце Эша забилось быстрее, когда он понял, что где-то на свете живет его ребенок.
— Поэтому я послала лакея в гостиницу, где остановился Дарби, с запиской, в коей я перед ним извинилась и сообщила, что не смогу стать его женой. Его это так огорчило, что он тут же вскочил на коня и поскакал в поместье моего отца, надеясь переубедить меня. Вместо того чтобы ехать по дороге, он решил срезать путь через лес. К несчастью, ночь была безлунной, местности он не знал, да и наездником был не слишком хорошим — куда хуже тебя или Макса. Дарби попытался взять препятствие, но его конь споткнулся. Он упал и сломал себе шею. — Слезы застилали глаза Кларинде и растапливали снежинки на ее ресницах, когда она повернулась лицом к Эшу. — Я убила его. Порядочный, благородный человек… я разбила ему сердце, а потом убила его.
— Ты его не убивала, — мрачно промолвил Эш. — Это я убил его.
— Когда Макс сообщил мне о его смерти, чувство вины и горе подкосили меня. Я почувствовала ужасную боль в животе — куда более сильную, чем та, от которой страдало мое сердце… Я закричала и упала на пол в холле. Макс на руках отнес меня в спальню, велев позвать доктора.
Эш был готов на все, лишь бы заставить ее замолчать. Он бы с радостью взял ее на руки и навсегда запечатал ей губы поцелуем, лишь бы не дать ей произнести то, что она сказала дальше.
— Дьюи был не единственным, кто умер в ту ночь… — вздохнув, вымолвила Кларинда. — После этого я несколько недель пролежала в постели. Все считали, что я переживаю из-за гибели жениха, и, вероятно, так оно и было, поскольку я понимала, какой бессмысленной была его смерть. Лишь моему отцу, Максимилиану да нескольким самым преданным слугам была известна правда. Макс не отходил от моей постели. Он всегда держался рядом — вливал ложкой бульон в мое горло, заворачивал меня в одеяло и носил к окну, чтобы я могла полюбоваться окрестностями. Иными словами, он заставлял меня жить, когда мне хотелось умереть.
Эш впервые до конца осознал степень привязанности Кларинды к его брату. Но это осознание заглушал безумный порыв сожаления. Как будто Фарук вновь спас ее из рук работорговцев. Ну почему он не оказался рядом в нужное время? Почему не его руки гладили ее растрепавшиеся волосы и не его губы осушали ее слезы, когда она плакала?
— Когда Макс нес меня наверх по лестнице, я была девчонкой, — сказала она. — А когда я спускалась из спальни спустя почти два месяца, я стала женщиной. Макс все еще хотел жениться на мне, но тебя рядом не было, ребенка я потеряла, поэтому решила, что смысла для меня в замужестве нет. Меня в ту пору вполне устраивало одиночество.
— Ребенок?.. — прошептал Эш, не в силах произнести еще одно слово, которое горьким комком застряло у него в горле.
Кларинда вновь опустилась на колени, складки плаща накрыли ее колени. Лишь сейчас Эш понял, что она стоит на коленях перед небольшим камнем, которого тут не было, когда он в последний раз приходил на луг. Камень засыпало тонким слоем снега.
— Отец хотел просто выбросить ребенка, как мусор, и сделать вид, будто его никогда и не было, — сказала она. — Я плакала, кричала и умоляла его этого не делать, но он счел это всего лишь истерикой убитой горем девушки. Но в дело вмешался Макс, который и настоял на том, чтобы к моему желанию отнеслись с уважением. Он предложил найти место для ребенка в семейном склепе Берков. — Печальная улыбка скривила ее губы. — Но я знала, где ему место.
Затянутыми в перчатки руками Кларинда смела снег с маленького камня, на котором можно было прочитать единственное слово: «Чарли».
Не «Чарлз», не «Чарлз Кларенс Берк», не даты смерти — просто «Чарли».
Их сын нашел упокоение в том самом месте, где был зачат в порыве безумной, безрассудной страсти между двумя юными любовниками, которые позволили своему желанию взять верх над здравым смыслом.
Если бы Чарли выжил, он мог бы сейчас бегать по этому лугу, крича от восторга, и ловить языком снежинки. Вместо этого он спал вечным сном под широкой кроной могучего дуба, а колыбельной ему стала беспрестанная череда времен года да шепот ветра, заблудившегося в колышущихся ветвях огромного дерева.
Кларинда встала и снова накинула на голову капюшон.
— Прежде чем ты уедешь, я хочу тебе сказать, что если бы после смерти Чарли ты прислал мне хоть короткую весточку, хоть одно слово, какой-то крохотный знак внимания, все, что угодно, — я бы согласилась ждать тебя вечно.
