Алекс Айнгорн - Сердце и корона
Дом, куда привели их новые друзья, был построен из цельных дубовых бревен. Окна, подобные бойницам, вырублены высоко над землей. Прибежище лесных разбойников, бродяг и преступников. С четырех сторон к дому подступал лес. Тропу охраняли часовые, как в настоящем военном лагере.
— Добро пожаловать в замок Поля Вергена, главнокомандующего Серой рати, — атаман приподнял потрепанную шляпу. — Здесь моя крепость. Ее главное достоинство не столько неприступность, столько то, что о ней мало кто знает.
Неделю Изабелла с Орсини пользовались гостеприимством отверженных. Сами бездомные и преследуемые, они легко приняли образ жизни, который здесь вели — сидели вечерами у костра, слушая веселые песни разбойников, их хвастливые рассказы о своих подвигах и о самых удачных грабежах, любили друг друга, прислушиваясь к потрескиванию огня и шуму октябрьского ливня, подолгу спали утром, пока занимался холодный серо-розовый рассвет, потом Орсини присоединялся к группе охотников, пока остальные отправлялись на большую дорогу. И снова вечером то же самое — жарили дичь на костре, делили добычу, порой зализывали раны — не всегда путники легко примирялись с утратой кошелька.
Но неделя минула. Проснувшись около полудня, Изабелла не обнаружила Орсини. Одевшись, она вышла из своей комнатушки и увидела атамана Вергена, который неторопливо чистил свое ружье, насвистывая скабрезную песенку. При виде Изабеллы он уважительно умолк.
— Где Орсини, Поль?
— Я не знаю, мадам.
Она с тревогой выглянула во двор. Люди Вергена пилили дрова, кое-кто закусывал холодным мясом, оставшимся с ужина, многие чистили и проверяли оружие — свой рабочий инструмент.
— Куда он мог отправиться?
— Я не знаю, мадам.
Пожав плечами, Изабелла спустилась по скрипучим ступеням. Внизу, на первом этаже «замка», где обычно все дружно собирались по вечерам в холодные и дождливые дни, никого не было. Она огляделась с нарастающей тревогой. В углу что-то белело, и она, поддавшись внезапному приступу ясновидения, подняла скомканный кусок бумаги.
Она развернула смятый лист. Объявление… Пятьсот ливров за сведения о местонахождении Орсини, маркиза де Ланьери, позорно дезертировавшего из армии регента.
Изабелла окаменела.
— Поль?
Ей никто не ответил.
— Поль!!! — дико закричала она. Тот, наконец, спустился, с ружьем под мышкой, на ходу поправляя кожаный жилет.
— Мадам?
Она швырнула ему в лицо объявление, как бросила бы перчатку. Он невольно заслонился рукой.
— Вы предали нас! Мы доверились вам, а вы нас предали! Я вас ненавижу, всех вас ненавижу. Жалкие, продажные людишки!
— Мадам, куда же вы?
— Я ухожу. По вашей вине я потеряла веру людей. Я пережила много горя, меня оскорбляли и предавали, но я верила — добро существует. Но сегодня я поняла — нет. Никому нельзя верить. Никто не достоин уважения. Все в сердце своем черны. Прощайте.
Он опередил ее, заслонив собой проход.
— Нет, мадам. Куда же вы пойдете? Да, мы не порядочные. Мы простые лесные разбойники, да, вот так нас и называют. Тут нечем гордиться. Мы не Робин Гуды. Мы так добываем свой кусок хлеба. Это так! Мы продали Орсини за пятьсот ливров. Но вас, истинную нашу королеву, мы никогда бы не предали. Вы для нас священны, мадам. Вы же видите, здесь были солдаты, но никто ни словечком не обмолвился, что вы здесь.
— Я должна благодарить? — презрительно выговорила она.
— Мадам, останьтесь. Мы позаботимся о вас. А когда вы обретете новую силу, мы проводим вас на вашу священную войну и будем молиться за вашу удачу.
— О да! Вы будете молиться. Но сражаться за меня будут другие.
— Мы не воины, мадам.
— О да… Вы не воины. Вы трусливые людишки, прячущиеся в своем лесном склепе, как летучие мыши. Предатели…
— Да, мы предатели, — вскричал он. — Мы ничего не должны были этому Орсини, и мне лично нет до него дела, как и ему нет дела до меня. Кто он мне, чтобы я беспокоился о нем? Но вы! Вы, королева Аквитанская, дочь Франциска Милосердного! Вы здесь сможете жить, как у Христа за пазухой, никто не посмеет вас потревожить.
— Жить, как у Христа за пазухой, пока они казнят моего мужа?
— Он взрослый мужчина, мадам, вполне способный самостоятельно о себе позаботиться!
— Я люблю его, Поль, как же вы не понимаете! Я не могу без него. Вы убили меня своим предательством!
— Мадам, сожалею, что мы причинили вам боль, но…
— Прощайте, Поль.
— Мадам, но вы погибнете! Так нельзя! Возьмите, вот, хоть денег на дорогу! Вы же с голоду умрете!
— Денег? — она обернулась, с отвращением глядя на блестящие золотые монеты в протянутой руке бандита. Он смущенно опустил руку с деньгами.
— Ну да, это те деньги, — пробормотал он, встретив ее прямой взгляд. — Из тех самых, что нам выплатили за Орсини. Но деньги не пахнут. Вы бы смогли прокормиться за них и где-то заночевать.
— Господи… — простонала она, поднимая глаза к небу. — И эти тоже считают себя людьми.
Она вышла. В столицу бывшая королева Аквитанская Изабелла пошла пешком.
Она не дошла бы, но судьба снова поставила на ее пути графа Оноре Гастона де Барбье, поставила тогда, когда она готова была броситься ничком на дорогу в смутной надежде, что первый же экипаж задавит ее и прекратит дальнейшую выматывающую и бессмысленную борьбу. Он скакал по дороге прочь от столицы, надвинув шляпу на самые глаза, и Изабелла не узнала его. Но он заметил и узнал ее.
— Изабелла! Ваше величество!
Он спешился, подбегая к ней как раз вовремя, чтобы не дать ей упасть без чувств. В ее глазах он прочитал страх.
— Вы! — она не простила ему их последнюю встречу.
— Мадам, положитесь на меня. Я не причиню вам зла.
Он поднял ее на руки и посадил на своего коня впереди себя.
— Куда прикажете, мадам?
— Домой… — пробормотала она, и силы оставили ее — она упала, лицом уткнувшись в конскую гриву.
Очнулась она на кровати, поздно вечером. Открыв глаза, она не сразу вспомнила, что произошло. На потолке танцевали отблески горящих свечей. Барбье сидел в кресле, дожидаясь, пока она придет в себя. Ее глаза расширились при виде него. Но он приблизился и опустился на колени около ее кровати.
— Не бойтесь меня, мадам. Моя любовь к вам будет вам порукой моей вечной преданности. Располагайте мной.
Она немного успокоилась.
— Где вы были все это время, Барбье?
Он неопределенно пожал плечами.
— Здесь, там, — где придется. Повсюду люди регента и солдаты вашего кузена Оливье. Нужно бежать за границу, это единственный выход.
— Понимаю.
